Взглянув на себя в большое, ярко освещенное зеркало. Тэмсин тихо застонала.
Какое у нее лицо! Мертвенно-бледное, с белыми губами и темными кругами вокруг глаз. Жуткое зрелище!
И сейчас она должна предстать на презентации перед фотографами и журналистами из самых престижных изданий страны. Отец возлагал на нее большие надежды. Он надеялся, что презентация будет безупречной.
Дрожащей рукой она подкрасила помадой свои бледные онемевшие губы и крепко сжала их, с болью вспомнив о том, как они горели вчера под поцелуями Алессандро.
Почему она была такой идиоткой?
Однажды она уже позволила ему унизить и отвергнуть себя. И этого было достаточно. Но позволить ему сделать, то же самое во второй раз… Это было каким-то умопомешательством. И она бессильна противиться этому. Шесть лет она жила как нормальный человек: вполне здоровая, преуспевающая молодая женщина. Но даже самые близкие ей люди, даже Серена — никто не подозревал о том, что внутри Тэмсин словно заморожена. Часы ее остановились шесть лет назад.
Так было до прошлой ночи.
Бросив помаду в сумочку, она закрыла руками глаза, из которых были готовы политься слезы. «Большие девочки не плачут» — так всегда говорил ее отец. Когда Тэмсин родилась, Серене было уже два года и все единодушно считали ее «хорошенькой и женственной». Тэмсин же была «хулиганкой», и Генри обращался с младшей дочкой как с сыном, которого у него не было. «Плачут только маленькие дети», — говорил он ей, и Тэмсин очень рано научилась не плакать.
Прошлой ночью она сорвалась, но сегодня снова была в форме. Сделав шаг назад, она напоследок взглянула на себя в зеркало. Наряд вполне подходящий — строгий черный брючный костюм и туфли на высоких шпильках.
Шум из зала, где должна была состояться пресс-конференция, наполнял коридор.
— А, вот и ты, Тэмсин. Мы тебя ждем, — Генри Калторп, подходя к дочери, взглянул на часы. — У тебя все в порядке?
Тэмсин выдавила улыбку.
— Все в порядке, папочка. А у тебя есть причины для беспокойства?
— Никаких причин, — Генри направился к залу. — Ты немного бледна, вот и все. Но если ты готова, давай начнем.
При их появлении шум в зале усилился. Зажужжали камеры, журналисты вскочили на ноги, горя от нетерпения задать вопросы.
Тэмсин прошла на сцену и заняла свое место за столом — между отцом и Аланом Моссом, спортивным врачом команды. Он был готов отвечать на вопросы по поводу влияния новой техноткани, из которой была сшита форма, на физическое состояние игроков.
