Однако и в этой истории нет ничего мистического. На протяжении многих лет шахтер убедил себя в том, что после «дурного» сна не следует спускаться в шахту, — может произойти беда. Но ему пришлось все же это сделать. Под землю он спускался в плохом настроении — его не оставляла мысль, что непременно должно что-то случиться. Нетрудно понять, что нормально работать в таком состоянии шахтер не мог. В тот день он больше думал не о технике безопасности, а о «дурном» сне и, видимо, плохо контролировал свои действия. Достаточно было одного неверного движения, чтобы произошел завал лавы.
Не только повседневная жизнь, но и сам процесс научного познания мира при определенных обстоятельствах способен порождать религиозные представления.
«…У поповщины (философского идеализма), — подчеркивал В. И. Ленин, конечно, есть гносеологические корни, она не беспочвенна, она есть пустоцвет, бесспорно, но пустоцвет, растущий на живом дереве, живого, плодотворного, истинного, могучего, всесильного, объективного, абсолютного, человеческого познания».
Так, в ходе научного исследования ученые сталкиваются с различными трудностями. Некоторые из них являются весьма серьезными и на первый взгляд представляются даже непреодолимыми. Это может создать впечатление ограниченности возможностей науки, тщетности усилий человека познать и понять окружающий мир. А отсюда всего лишь один шаг до представлений о высшем, сверхчеловеческом, непостижимом мировом разуме, управляющем всем существующим и происходящим, до религии.
В. И. Ленин подчеркивал, что идеализм, примитивной формой которого является религия, — не выдумка, а «одностороннее, преувеличенное… развитие (раздувание, распухание) одной из черточек, сторон, граней познания в абсолют, оторванный от материи, от природы, обожествленный».
Трудности, возникающие в процессе научного познания, не только не свидетельствуют о наличии непостижимого, сверхъестественного в природе, наоборот, это всегда двери, ведущие к новому знанию.
Таким образом, и сегодняшняя, современная действительность отнюдь не гарантирует никого из нас от столкновения с событиями или явлениями, которые могут порождать фантастические, мистические, религиозные истолкования.
Нужно ли в этих условиях надеяться на то, что человек, ничего не знающий о религии, никогда об этом не размышлявший, при любых обстоятельствах останется неверующим? Такая надежда ни на чем не основана: неведение никогда еще ни от чего не защищало и не спасало.
