Виртуоз выбрал на затуманенном лбу Директора ФСБ место над правым глазом и поставил жирную точку — магический знак, нозвращающий рассеянному сознанию прежнюю сосредоточенность и проницательность.
— И наконец, сложнейший технический аттракцион. — Виртуоз воззрился на министра промышленности и энергетики Данченко.— Подумайте, какие технические средства, какие ультрасовременные технологии нужно употребить, чтобы ночью над Москвой, на огромной высоте воссиял разноцветный парящий портрет нашего Духовного Лидера. Он должен быть невесом, начертан на небесах, соткан из бесчисленных лучей. Должен напоминать Спас Нерукотворный. Если это под силу вашему министерству, значит, вы по праву его возглавляете…
Данченко закрывал то один, то другой глаз. Чесал то за одним, то за другим ухом. Щелкнул в воздухе пальцами, словно нашел решение. За что и сподобился начертания на лысом темени гиперболы.
— Теперь, быть может, о самом главном. — Виртуоз обратился к директору правительственного телеканала Муравину. — Ваши операторы должны транслировать торжество непрерывно, в течение суток, и повторять его многократно в последующие недели. Вы же, господин режиссер… — Виртуоз перевел взгляд на Басманова, нетерпеливо и жадно внимавшего, — Вам предоставлена самой историей возможность создать шедевр, не уступающий творению Лени Рифеншталь. Это повод — в символической форме выразить смысл русской истории двадцать первого века, ее мистику, ее необъятную широту и величие. Вы станете пророком кинематографа нового времени, сокрушите авторитет Голливуда, сделаете Москву столицей киноискусства…
Квадрат на переносице Муравина и пучок лучей, символизирующих солнце, на виске Басманова были магическими символами воли и угодности богу.
— А как с финансированием? Как с денежками? — азартно раздувая усы, поинтересовался Басманов.
— Внебюджетный фонд, без ограничения, — сухо ответил Виртуоз.
— Это другое дело. Это я понимаю, — режиссер потирал ладони, предвкушая успех этого поистине царского заказа.
— Все свободны, — произнес Ромул, который вновь явился из небытия и стал главной персоной в собрании. — Благодарю всех за службу.
Члены ареопага поднимались, раскланивались с хозяином. Митрополит благословлял Ромула на прощание. Когда из гостиной выходил министр иностранных дел Валериев, из него выпала, звонко распрямилась блестящая спираль, похожая на пружинку часов. Виртуоз поднял ее и бережно спрятал в нагрудный карман.
