Министр покраснел от обиды, что-то начал доказывать, шлепая толстыми губами. Но Ромул резко его оборвал:
— Пуск перенести на июль. Я не поеду, но и Президент в эти дни пусть щебечет с Саркози и его вянущей топ-моделью.
Члены ареопага нахохлились, как скворцы под дождем. Ромул хищно, по-ястребиному набросился на министра промышленности и энергетики Данченко:
— Вы же, наоборот, прохлаждаетесь на Бурейской ГЭС. Почему вышли из графика? Кто обещал задействовать шестой блок в третью годовщину моего выступления в Кремле «О развитии Дальнего Востока»? Если не мы оседлаем электростанциями дальневосточные реки, то их оседлают китайцы.
— Войдем в график, Виктор Викторович. Через месяц доставим по воздуху, на «Руслане», колесо шестой турбины весом в девяносто тонн. Зрелище, скажу я вам, потрясающее. Приезжайте, подержитесь за лопасть. Телевидение покажет сюжет: «Колесо турбины — колесо истории». — Данченко открыто польстил Ромулу, и тот усмехнулся этой явной лести. Но она ему понравилась, как нравился деятельный и расторопный министр.
— Ну, а вы, наш Горчаков, — Ромул неприязненно посмотрел на министра иностранных дел Валериева. — Как вы могли допустить, что наш Президент, возомнивший себя крупным международником, назвал организации «Хамас» и «Хесбалла» чуть ли не террористическими? У него что, прадедушка раввин? Или его жену зовут Ребекка? Я столько сил отдал, чтобы на Ближнем Востоке у нас появился козырь, которым бы мы могли шантажировать Америку и Израиль. Я в Кремле принимал лидера «Хамас», и, признаюсь, он понравился мне куда больше, чем израильский премьер, олицетворение простатита и педофилии.
— Виктор Викторович, мы уже дезавуировали заявление Президента. А чтобы сгладить неловкость, мы ускорили поставку «Хесбалле» противотанковых систем «Корнет», а организации «Хамас» увеличили финансовую помощь. — Министр Валериев сморщил на лбу кожу, образовав глубокие пластилиновые морщины. Умные глаза под выпуклыми надбровными дугами замерцали тревожно и печально.
— Ну, а вы, сударыня… — Ромул обратился к губернаторше Корольковой, чье жемчужное лицо тут же окрасил румянец влюбленности. — Мне сообщили, что вашими стараньями установлена мемориальная доска на школе, которую окончил наш талантливый Президент Лампадников. Будто бы доска того же размера, с такими же буквами, что и та, которую вы установили в мою честь на той же школе, ибо мы, как многим известно, оканчивали одну и ту же школу. Вы действительно так привержены мемориальным доскам? А, может быть, небольшой бюст Лампадникова работы художника Шемякина, который умеет изобразить человека наподобие насекомого? Или маленькую урну с прахом, не Лампадникова, разумеется, а его любимого песика, который год назад умер от чумки?
