— Ага, теперь ты попался! И вот он, злодей! Вот он, хватайте его, о доблестные стражи, и да будет вам награда от Всевышнего!
— Ты обещал нам сто таньга, если мы найдём твою одежду, — строго поправили стражники.
Лев открыл было рот, но Насреддин бесцеремонно захлопнул его ему метким тычком кулака снизу.
— Дай мне поразвлечься. Недаром сказано: «Кто имеет медный щит, тот имеет медный лоб». Итак, о мои собратья по службе, я первый поймал вора! По чести половина обещанных денег должна принадлежать мне.
— Воистину сам шайтан задержал нас… Треть денег твоя, о собрат по оружию!
Вот поймал как-то Джек-петушитель Джека-потрошителя да как начал менять ему ориентацию…
Сказки братьев-в-гриме
— Отойдём в сторону, братья, и честно решим наши дела, Всевышний любит справедливость.
По знаку Ходжи вся компания отошла на задний двор, где Оболенскому пришлось разоблачиться и быстренько вернуть все украденные вещи. Молодой еврей радостно приоделся в своё традиционное платье, и вот тогда началась обещанная трагикомедия. Начал, разумеется, сам режиссёр, он же сценарист, он же исполнитель главной роли, он же продюсер, он же… В общем, всё как у Михалкова.
— Иудей, тебе вернули твои одежды. Отдай же нам обещанные сто таньга, дабы мы с братьями разделили их, — величественно пропел Ходжа, поправляя сползающий набок шлем.
— Конечно, конечно, конечно… Ай, у меня же был кошелёк! Вот тут, в кармане. Нет, таки он в другом. Ах нет, в поясе… О Яхве, где мои деньги?!
— Нам это неведомо, — вместе со стражниками кивнул домулло. — Но заплати нам обещанное, ибо мы сдержали слово!
— Да, да, да… Но как? У меня нет денег, они были в моей одежде, то есть когда она была моей, — засуетился еврей, но быстро прозрел: — Так ведь наверняка этот бесчестный тип украл их! Он украл и мой кошелёк!
— Обыщите его, братья.
Два стражника быстро облапали стоящего голышом Оболенского и, разумеется, ничего не нашли. Ещё бы, искомый кошель кошерных денег давно пригрелся за пазухой Насреддина…
— Ничего нет.
— Вай мэ, что же делать? Если честный стражник перестанет получать заслуженную награду за свой труд — небо огорчится, а мир перевернётся!
— Да ведь вам и так платят жалованье с наших налогов, вымогатели, — громко вякнул еврей и прикусил язык, но поздно.
— Как смеешь ты, немусульманин, осуждать наше законное право на обещанные благодарности, подношения и награды?! — грозно обрушились на него все трое стражников. (Одного можно было поставить в кавычки, но суть-то от этого не менялась.) — Это установление самого Всевышнего! Если мы не будем брать, то кто будет? Верни нам наши честные таньга, о хитроизворотливый иноверец!
