— Вы оба были под столом, и ты, педофил, ублюдок, сжимал ее в объятиях. До большего, правда, дело не дошло, если верить заключению доктора Суграньеса, который только что тщательно осмотрел девочку, — сказал комиссар Флорес.
— Но вы мне так и не сказали, как очутились здесь.
— Я им позвонила, выполняя твои указания, — ответила за комиссара Мерседес, приспуская мои брюки, чтобы доктор мог сделать укол.
— А где негр? — не унимался я.
— Нет никакого негра, — сказал доктор. — У тебя был бред. Обычное твое состояние.
— Я не сумасшедший! — возмутился я.
— Ну, это уж предоставь решать мне, — безапелляционным тоном, который всегда появлялся у него в минуты раздражения, поставил меня на место доктор.
Я почувствовал на своей ягодице холодное прикосновение смоченного спиртом кусочка ваты, а потом — проникновение в кожу влажной иглы. Рот мой наполнился горечью, а перед глазами поплыли разноцветные круги. Когда ко мне вернулось зрение, я увидел, как комиссар Флорес протирает пальцы ватой, и услышал его обращенные к Мерседес слова:
— От одного прикосновения к этому типу легко получить столбняк. Можете открывать глаза, сестры. Опасность миновала. И, если хотите, можете идти в свои комнаты. Мы с доктором сделаем все, что нужно. Когда ваша помощь понадобится следствию, я поставлю вас в известность.
— Нам придется давать показания, комиссар? — заволновалась настоятельница.
— Это будет решать судья.
— Должна предупредить, что в этом случае потребуется разрешение епископа. Если, разумеется, прежде не отменят конкордат[24].
Монахини удалились, забрав с собой девочку. В крипте остались только комиссар, доктор Суграньес, Мерседес и я.
— Среди моих галлюцинаций был еще и труп, — обратился я к доктору. — Какая радость, что он тоже плод моей фантазии.
— К несчастью, милок, — сказал комиссар, — как раз это тебе и не примерещилось. Подними простыню — сам в этом убедишься.
И он ткнул пальцем в тюк на полу. Я потребовал объяснений.
— Скоро все разъяснится, — не стал вдаваться в подробности комиссар. — А сейчас, раз уж мы здесь, давайте посмотрим, куда ведет этот коридор.
Он достал из заднего кармана брюк пистолет и велел нам:
— Следуйте за мной, но соблюдайте дистанцию и прикрывайтесь, кто как может: новое правительство ввело такие строгости, что у меня почти нет возможности практиковаться в стрельбе, так что за меткость я не ручаюсь. И это при том, что мне предстоит ехать на олимпиаду в Токио!
— У нас в стране всегда так: если чего-то добьешься, тебе сразу начинают завидовать, — заметил доктор Суграньес. Потом повернулся ко мне и спросил: — Ты как себя чувствуешь?
