— «Нескафе» называется, — сказал Альберто. — Из американского пайка. По правде говоря, не очень-то и кофе, но лучше, чем желудевый. Приходится подслащивать сахаром, чтоб казалось вкуснее. — Он заулыбался, скаля зубы под обвисшими усами, которые отпустил, чтобы скрыть двойной подбородок. — Кстати, я и сахар по случаю прихватил. — Он выложил на стол еще один кулечек. — Может, и ты составишь компанию?
Уже год как Ливия сахар в глаза не видала. Если требовалось что-либо подсластить, она понемногу капала мед.
— Сейчас поставлю кофейник, — сказала она, потянувшись в буфет за napoletana, кастрюлькой, издавна предназначенной для приготовления кофе и внешне напоминающей песочные часы.
— Не заботься. Этот кофе заливается кипятком. Проще простого.
Пожав плечами, Ливия поставила на плиту кастрюльку с водой.
— Ай-ай, — продолжал Альберто, — подумать только, совсем посетителей нет. Если так и дальше пойдет, совсем загнется ваше дело.
Ливию эта мысль тоже временами посещала.
— Ничего, — отрезала она. — Война ведь скоро кончится.
Он приподнял бровь:
— Скоро? По моим данным что-то непохоже. Еще, по крайней мере, год пройдет. А то и три. Американцы себя под пули подставлять не спешат, а немцы не спешат сдаваться.
Ливия подумала про Энцо. Господи, неужто и впрямь они увидятся только через три года? Уже четыре года, как они расстались.
И будто читая ее мысли, Альберто сказал:
— Долго еще придется вам выкручиваться, чтоб дело не пропало. А денежки, видать, так меж пальцев и текут?
— Ничего, справимся! — с вызовом отрезала Ливия.
Альберто поковырял в зубах ножом и многозначительно произнес:
— Правда, можешь в любой момент прийти мне сготовить.
— Сготовить? К тебе домой что ли?
— А что? — Альберто скрестил на груди жирные руки. — Война пошла мне на пользу. Я могу себе позволить… — он сделал паузу, — …экономку. По мне так лучше ты, чем какая другая.
Ливия молча заливала кипятком кофе и разливала его в маленькие чашечки для эспрессо. Пахло восхитительно, но стоило поднести чашку к носу, как аромат тотчас исчезал, оставался легкий химический душок. Ливия пригубила. Напиток был не крепкий и горький, вкус никак не оправдывал начальный аромат.
— Экономку, значит, — проговорила она, — не просто кухарку?
Альберто снова изобразил неопределенный жест:
— У меня и другие потребности есть.
Ливия метнула на него взгляд:
— Какие, например?
— Постирать, убрать… то, что делала бы моя жена, если б она у меня была, — бросил он небрежно.
