Танчич взглянул на часы, положил перо. По заведённому порядку, в десять часов писатель делал перерыв в работе для вечерней прогулки. Он перечитал последние строки рукописи:
«Господа дворяне! Либо вы покончите с крепостным правом, либо мы, крестьяне, сами с ним покончим!.. Земля принадлежит нам, ибо мы её обрабатываем. И, если вы не желаете возвести эту истину в закон, мы провозгласим её сами! Не ждите тогда жалости от нас, — сами вы не жалели своей славной родины (довольно она вас кормила!), вы не жалели нас, крестьян, хотя мы усердно и добросовестно трудились за вас, дворян!»
Собрав исписанные листки, Танчич сунул их в шкаф, прикрыл книгами. Сел в кресло. Снял лёгкие, старенькие домашние башмаки и натянул охотничьи сапоги, в которых не боялся ни осенней сырости, ни зимней стужи. Не поднимаясь, Танчич прислушался: по коридору кто-то торопливо, почти бегом приближался к его комнате. Дверь с шумом раскрылась, и без предупреждения вошёл взволнованный Видович.
— Солдаты! Дом оцепили солдаты!.. — Видович говорил шёпотом. — Сейчас сюда явится королевский прокурор. Ради бога, не признавайтесь! Смело отрицайте, что вы Танчич. Они уйдут, а я дам вам возможность скрыться… Тсс… Идут!
— Там мои рукописи. — Танчич указал на шкаф. — Спрячьте их и сохраните. Когда будет возможно, переправьте их моей жене. Прошу вас!..
— Не беспокойтесь. Они не осмелятся дотронуться до вещей графа. Никакого обыска здесь не будет.
Через минуту в дверь постучали, и вошёл королевский прокурор. Видович поспешил удалиться.
Прокурор с подчёркнутой вежливостью сказал:
— Я получил сведения, что ваше настоящее имя — Михай Танчич. Верно это?
Танчич глядел в упор на королевского чиновника, не выразив ни удивления, ни волнения. «Значит, Магда узнала!» — с горечью подумал он, вспомнив открытый взгляд зеленоватых глаз.
— Я мог бы опровергнуть ваши подозрения, — ответил он твёрдо, — но не буду лгать и никому не дам повода назвать меня трусом. Да, я Михай Танчич. Что вам угодно?
Тон прокурора сразу изменился. Резкий, враждебный тон пришёл на смену вежливому обращению.
— У меня есть приказ о вашем аресте. Следуйте за мной!
— Сначала объясните, в чём меня обвиняют.
— Здесь не место для предъявления обвинений. К тому же, я полагаю, вы не захотите доставить неприятности человеку, гостеприимством которого пользовались. Это было бы вопиющим оскорблением имени высокочтимой особы.
Танчич возмутился:
— Не я, а вы нанесли оскорбление графу Баттиани, ночью ворвавшись с вооружёнными жандармами в его дом!
