— Франция представляет сейчас наибольшую опасность, — внушал старый интриган барону Медему, желая во что бы то ни стало добиться ссоры России и Франции. — Только та страна достойна доверия, которая умеет чтить собственные законы. А во Франции вы не можете быть уверены в их устойчивости. Поверьте, это вызывает, у меня отвращение.
— Только ли отвращение? Не внушает ли это вам и тревогу? — шутливо спросил Медем. — Мой государь опасается, что в западноевропейских государствах можно ожидать в ближайшем будущем событий, которые сильно повлияют на обстановку в Европе.
— Император не ошибается. Струны слишком натянуты. На юге Европы неспокойно, и если Австрия, Россия и Пруссия вовремя не примут совместных мер, то Италия при поддержке Франции…
— Вы сказали: Австрия, Россия и Пруссия, но не назвали Англию. Ведь и она заинтересована в сохранении мира, — сказал русский посол.
— Ах, Англия! Англия всегда не прочь столкнуть между собой государства серединной Европы и будет всемерно содействовать Италии, если там, не дай бог, вспыхнет революция.
— Однако Пальмерстон обещает приложить все усилия к тому, чтобы сохранить установившееся в Европе равновесие.
— Пальмерстон! Разве вы не знаете политики Пальмерстона! Вашего императора он заверяет, что признаёт за Россией права на Константинополь, а султан уверен, что английский флот появится близ турецких вод, как только Россия будет угрожать столице Турции. Главарям революции во всех странах Пальмерстон выражает свои симпатии и в то же время втайне подготавливает вооружённое вмешательство для подавления революции там, где у этих бунтарей появляются шансы на успех. Теперь то же происходит и с Италией. Несомненно, Пальмерстон будет рекомендовать мятежно настроенным французам поддерживать итальянских бунтовщиков, но в то же время предпримет самые энергичные шаги в Петербурге, чтобы добиться вмешательства царя для подавления итальянского бунта.
Пока дипломаты продолжали вести свою тонкую игру, их жёны и остальные гости с увлечением танцевали.
Разъезд гостей начался поздно ночью. Последним оставался граф Фения. Он приехал незадолго до конца бала, был неразговорчив. Да и другие гости обменивались с ним ничего не значащими словами, избегая злободневных тем, чтобы не коснуться результатов выборов в Государственное собрание.
Провал на выборах нанёс сильный удар самолюбию могущественного графа. Фении было обеспечено место в верхней палате Государственного собрания, потому что все магнаты Венгрии пользовались правом участия в управлении страной. Поэтому верхняя палата и носила название «стола магнатов». Однако графу хотелось сидеть на скамьях нижней палаты и попасть туда депутатом от широких кругов населения. Вот почему он и вступил в соперничество с Кошутом. Но его противник одержал блестящую победу, получив значительно больше голосов, чем он.
