— Не знаю, Сережа, вполне может статься, что это просто игра света на сталактитах, или вовсе наше воображение чудит, как никак световой диапазон волн КСЗ в известном вам треугольнике может выдавать очень оригинальные цвета, был бы луч света…
— Но откуда здесь свет? — удивился Николай, аккуратно переступая мелкую расщелину, прорезавшую часть пещеры.
— А вот это нам предстоит узнать, коллеги.
Сама пещера не отличалась от тысяч ей подобных. Те же горные породы, тусклый камень и тяжелая гнетущая атмосфера изредка сменяемая яркими всполохами красных огней спасательных свечей или "холодным" светом фонарей.
Старожилы часто рассказывали о том, как много лет назад видели на склонах гор, поздней весной огромные человеческие следы. Научный люд к подобным разговорам естественно относился с пренебрежением, если нет доказательств, то нечего и дурью маяться. Нужно делом заниматься, к примеру, разрабатывать недовыработанные шахты или пялиться в синематограф, наблюдая как очередной охламон дурит головы наивным домохозяйкам, мечтающим о чистой вечной любви, которая будет обязательно с принцем из далекой страны.
Ну не дуры ли эти клуши!? Какая может быть любовь к девушке в центнер весом и лицом крокодила, не желающей следить за собой и обвиняющей в этом весь мир?
Мда, мир определенно погряз во лжи и пороках, порой профессору выросшему в другом времени казалось, что он лежит в больнице, погруженный в летаргический сон. Причем видятся ему не грезы юности, а ужасы будущего, в котором победители оказались под пятой у побежденных. Увы, как бы Борис Иванович не щипал себя украдкой последние два с половиной десятилетия, но так и не смог проснуться…
Обогнув очередной уступ, Филинов увидел слабый розовый отсвет похожий на игру света на гранях гранита. Присмотревшись, профессор вынужденно признал, что ошибся: никакого гранита здесь не было.
— Коллеги, нам стоит пройти чуть дальше, — задумчиво протянул он, шаря в карманах. Любимая никелированная зажигалка осталась в рюкзаке возле входа. — Жаль.
Услышав о более глубоком "погружении" аспиранты оживились. Им самим стало интересно, что же там такое светится…
Маленькая искорка в бесконечном бушующем пламени затрепыхалась, словно под порывом ветра. Раз за разом она пыталась вырваться из пламени, но везде, куда бы не стремилась, ревела плотная стена плазмы. Шло время, искра разрасталась, превратилась в маленький ком пламени. Постепенно давление на него ослабло, траектория движения больше не напоминала петли удирающего от голодного волка зайца.
