— А Валентина?
— Она на два дня уехала в Париж.
Его голос предательски дрогнул, и Жозефина внимательно посмотрела внуку в глаза.
— Вы случайно не поссорились?
— Скажем, у нас вышло маленькое недоразумение.
— Вот как? Мне Валентина показалась очень понятливой. И она тебя обожает.
— Валентина считает, что я слишком скрытный.
— И она абсолютно права! — воскликнула пожилая дама. — Ты не умеешь делиться проблемами, все держишь в себе.
— А ты разве не такая?
Альбан решил воспользоваться так кстати подвернувшимся предлогом.
— Ты разве не такая? — повторил он. — Почему ты никогда не рассказываешь нам о наших родителях?
Не ответив на вопрос, Жозефина встала и направилась к плите.
— Я приготовлю тебе сырное суфле.
— Жо!
— Ну что? — нервно отозвалась она. — Что именно ты хочешь узнать? Они умерли, Альбан, пусть спят спокойно! И меня, старуху, пожалей.
Альбан открыл было рот, чтобы рассказать ей о находке Луи, но передумал. Если Жозефина рассердится на детей Жиля, это будет несправедливо. Можно, конечно, соврать, что это он нашел бумажник, но, если поразмыслить, зачем приставать к ней с расспросами, ведь она давным-давно решила молчать? Со вздохом сожаления он отказался от своего намерения.
— Твои рабочие снуют повсюду, как муравьи, — глядя в окно, сказала Жо.
Ее голос прозвучал непривычно жестко. Интересно, это потому, что она была против ремонта, или она почувствовала опасность, таящуюся в вопросах Альбана? Он подошел к бабушке и обнял ее за плечи:
— Жо, ты просишь меня тебя пожалеть, а ведь я всегда тебя жалею. Если эта тема под запретом, я не стану тебя мучить. Не хочу тебя огорчать.
Не оборачиваясь, она погладила его по щеке.
— Спасибо, дорогой.
Хитрая. Она тоже не собиралась упускать свой шанс. Альбан предложил оставить эту историю в покое, а ведь большего она и не желала. Жозефина решила сменить тему.
— Что Валентине понадобилось в Париже? Это из-за работы?
— Думаю, да.
Альбан достал из шкафа две тарелки и принялся накрывать на стол.
— Поговорили глухой с немым, а, внучок? — весело заметила Жозефина. — Мы оба предпочитаем молчать, когда нас расспрашивают.
— По правде говоря, она расстроилась, — уступил Альбан. — Думаю, ей надо немного передохнуть. Побыть одной. А Давид все твердит — сделай ей предложение, не тяни…
— Прекрасная мысль.
— Но не сейчас. Она даст мне от ворот поворот.
—Уверена, что нет.
—А я говорю — да! Мне кажется, Валентина задыхается рядом со мной, ей здесь скучно, она не может разобраться в своих чувствах.
