— Сумасшедший?
— Сумасшедшая, так точнее. А моя невестка была сумасшедшей, можете мне поверить.
— М-м-м… Правда?
— Я не вру.
— Но ведь ваши внуки выглядят вполне здоровыми, — осторожно заметил доктор.
— И мои правнуки, слава Богу, тоже. По крайней мере, пока.
Доктор уже не улыбался. Нахмурившись, он смотрел на пожилую даму.
— Не смотрите на меня так, — вздохнула Жозефина. — Я ведь спрашиваю не просто ради любопытства. Есть вопросы, которые можно задать только доктору, вы согласны?
— Не стоит волноваться, мадам Эсперандье. Все мы немного сумасшедшие. Это слишком субъективная характеристика.
Подмигнув ей на прощание, доктор ушел.
— Вы мне очень помогли, — насмешливо проворчала пожилая дама.
Она не сердилась на этого молодого врача за уклончивый ответ. В конце концов, он ни разу не встречался с Маргаритой…
— Случится то, что должно случиться, и никак иначе.
Она уже много раз пыталась сосредоточиться, думая о ребенке Альбана, но ничего не видела. Валентина же, наоборот, неизменно представала перед ее мысленным взором, окруженная ореолом счастья. Видно, придется довольствоваться этим.
Жозефина села в постели, открыла ящичек прикроватного столика и взяла расческу и зеркало. С самого первого дня в больнице Давид и Альбан навещали ее каждый день — иногда вместе, иногда поодиночке, и ей хотелось выглядеть презентабельно. Неопрятная и растрепанная старушка — зрелище, может, и трогательное, но неприятное.
В овальном зеркальце отразилось морщинистое лицо, в котором она с трудом узнавала себя. Куда подевалась юная миловидная Жозефина, какой она была семьдесят лет назад? Ее долгая жизнь пронеслась со скоростью ураганного ветра, подарив много радостных и горьких моментов. Вне всяких сомнений, это общая участь. Рука об руку, они с Антуаном противостояли ударам судьбы, переносили несчастья. Они потеряли Феликса, своего единственного сына, но все остальное сумели спасти.
«Мой дорогой Антуан, где бы ты ни был, надеюсь, ты меня слышишь. И когда придет время, снова с улыбкой протянешь мне руку, как в то погожее утро, когда отец привел тебя, дальнего родственника, в наш дом. А ведь мы были предназначены друг для друга, и даже фамилия у нас была одна! Мы встретимся, Антуан, это предначертано. А вот сын наш, должно быть, обретается в других мирах…»
Жо медленно причесывалась, стараясь подавить жалость к самой себе. Ее путь близится к концу, осталось совсем немного, и все-таки нужно уйти с чувством выполненного долга. Чтобы успокоиться, ей достаточно увидеть хотя бы одного из троих мужчин, которых она воспитала. Разумеется, у них свои недостатки и слабости, но она сделала все, чтобы семейная трагедия не отразилась на их жизни.
