Сперва Таня силилась отдаваться зрелищу. Да и просто было любопытно. На деревянные мостки переезда выскочил крепыш лет шестнадцати, средневековым «прикидом» не отмеченный, извлек из футляра тромбон и, надувая щеки, выдул звонкую трель. Это остановило болтовню, толпа скучилась и радостно завопила. Плотный мужик в камуфляже, став между рельсами, громко объявил, показывая здоровенные песочные часы:
— Это, господа, песочные часы, рассчитанные на три минуты! Не знаю, какой козел откалибровал их на две минуты сорок шесть секунд, но сражаться мы будем по ним!! Пара сражается, следующая пара судит. Повторяю еще раз: оцениваем красоту схватки, работаем без расходов! Регистрация закончена, я сказал! — это когда кто-то из полуудоспешенных ролевиков с металлическим чайником на голове полез качать права. О чем спорили, Таня не поняла, потому что толпа опять загалдела, а в стороне на холмике под соснами звонко заголосил под гитару менестрель:
— Когда воротимся мы в Мордор,
нас примет Саурон в объятья!
Вот только в Мордор воротиться
Нам не придется никогда!
Возможно, переделка была не так уж плоха, но в гаме и азартных выкриках, сопровождающих поединок, вслушиваться не имело смысла. Таня вообще не слишком-то понимала, зачем два здоровых мужика со всей дури гасят друг по другу клинками, пыхтят, отскакивают, сходятся и рубят опять. Хоть бригаду из психбольницы вызывай. Хотя психиатр, вроде, имеется?
А толпе нравилось. Собравшиеся азартно вопили, скакали и вообще вели себя, как болельщики на футболе. Когда же с одного из «фехтовальщиков» свалился шлем, и боец, уходя из-под удара, длинными черными (похоже, даже крашеными) кудрями запутался в застежке собственных ботинок… насмерть!.. Настал полный абзац. Визг и рукоплескания поднялись до неба. Девушки в длинных, скроенных из занавесок под некое усредненное средневековье платьицах голосили от счастья погромче сильного пола. Таня отошла и с горестным видом уселась у костра на чей-то плащ. Сидеть было сыро, костер дымил, и она подумала, что скоро непременно разболится голова. С ней, городской жительницей, в лесу это все время случалось.
— Не понравилось? — озабоченно спросил, заставив дернуться, Пашка. Был он в ботинках, кожаных штанах, из того же материала слепленном камзоле и плаще, у пояса болтался вышитый матерчатый кошель, волосы придерживала повязка, как у старинного кузнеца. Идиотское зрелище.
Татьяна пожалела приятеля и промолчала. Потерла виски. Вопль тромбона, означающий начало и конец очередного поединка, навязчиво лез в уши.
