Да еще Вейнхарт топтался рядом, обнюхивал все подряд. Докторша сердито замахнулась.
— Не надо, — Сергей перехватил ее руку. — Цапнет.
— Не бойтесь, — огрызнулась она. — Я стерильная.
Они рассмеялись.
Вместе запихали вещи в сумочку.
Разувшись, вслед за хозяином прошла Таня на кухню.
— Раз уж так получилось, я вас осмотрю?.. А завтра непременно запишетесь на прием. Очки нужно выписать. Потом может наступить улучшение.
— Вы всегда навещаете бывших пациентов?
— А что? — Татьяна немедленно выпустила колючки. — Я делаю свое дело. Если и не хорошо, то старательно. Почему меня не должен заботить результат? А вот вы… хоть бы попробовали… Где у вас можно помыть руки?!
В ванной она долго, остервенело терла руки намыленной губкой, держала под жесткой струей и терла снова, стараясь успокоиться. Вернулась в кухню.
— Повернитесь к свету. Нет, сядьте, а то мне не видно. Ой…
Докторша поймала себя на желании протереть глаза. Но тогда руки придется мыть снова. Губы у нее дрогнули.
— Не может быть…
Глаза у Сергея были совершенно ясные, чистые, без намека на красноту. И это через неполных две недели после операции!
— Хотите чаю?
— Нет. То есть, да.
Таня сидела, упершись локтями в столешницу, подпирая щеки руками. Совершенно бессмысленно пялилась в окно и постукивала ступней в пол. За стеклом, насыщая воздух мутью, плыли клочковатые облака; деревья и крыши домов мокро блестели. Но вот предзакатное солнце прорвало тучи, лимонным светом облизало чубчики кленов и резко высветлило верхние этажи. А на полнеба двойной дугой повисла яркая семицветная радуга!
С дребезгом раскололась чашка. Басовито залаял пес.
Таня, в чем была, выскочила вслед за Сергеем на балкон, на сырой промозглый ветер. Почти под вознесшиеся над городом радужные ворота. Он был прекрасен — этот свет, преломившийся в водяных каплях. Хотелось смотреть не дыша. И лишь когда дождевая муть снова застила солнце, и радуги погасли, Таня почувствовала, насколько замерзла.
— С-сергей В-владим-мирович… Пойдем-мте…
Он словно просыпался от глубокого сна и несколько секунд не шевелился. Затем пропустил Таню в комнату и защелкнул на балконной двери шпингалет. Оскорбленный Вейнхарт делал вид, что спит в кресле, и даже не повернул головы.
Лишь после двух чашек обжигающего чая доктор смогла согреться. И все равно больше волновалась за Сергея: чтобы он снова не угодил к ней в больницу, на этот раз с двусторонней пневмонией.
— Радуга в октябре. Невероятно, правда?
