Мысли были вялые, неотчетливые, и Сашку нисколько не удивило, что Берегиня заранее изготовилась к его приходу, знала, что прибежит босой и в одной рубахе — по морозу, особенно залютовавшему к утру.
Сашка лег ребристой тощей спиной на печной под. Вспомнил сказку про Старую Луну, любящую запекать в печи непослушных мальчиков, убежавших в Укромный Лес. Выходит, сказки не врут. Только вот его, Сашку, никто на лопату не сажал и насильно в печь не заталкивал. Пахло теплым кирпичом и горечью сгоревших березовых дров. Прошибал пот. Тепло кружилось в голове, и мерещилось, что в трубе над ним подмигивает маленькая звездочка. Хотя быть такого не могло — труба не по разу изгибалась, чтобы сберегать тепло.
— Эй! Не усни там!
Он вовремя очнулся, нашарил теплый закопченный бок котла с висящим на нем ковшом, извертевшись, сумел кое-как обмыться, то и дело забываясь и стукаясь темечком о низкий изогнутый свод. Вытерся. Полез наружу.
Государыня из вежества отвернулась. Сашка еще раз обтерся, надел сухую чистую рубаху и переступал на полу, глядя на темные мокрые отпечатки собственных ног и снова начиная дрожать.
— На печь давай!!
Его бесцеремонно подсадили в одеяла и кожухи, к мурлыкающему коту за трубой — самое уютное и безопасное сейчас место. Повелительница жизни и смерти высыпала в печь и раздула угольки, подкинула дров; раскрасневшись от печного жара, ловко орудовала ухватом. Подала Сашке горячее молоко с медом. Снова согревшись, почти проваливаясь в дрему, он пробормотал:
— Мне сон был.
— Какой? — Берегиня сидела на краю печи, свесив вниз ноги в полосатых чулках, постукивая одной о другую, зевала. Колыхались от дыхания упавшие на лоб растрепанные волосы, коса щекотала Сашке щеку.
— Молодая Луна… с дырой в спине, — выдохнул Сашка и обрадовался, что отважился это произнести.
Государыня повернулась к нему спиной:
— Ну, где?
В полутьме белела тонкая льняная рубаха. И никакого следа раны. Сон…
Она зевнула:
— Подвинься, горе луковое. И спи. Рано еще.
Прилегла, зарывшись в меха, свернувшись клубком, разнеженная, тепло согревая Сашкин бок. И он, уже ныряя в сон, чувствовал, как стучит рядом ее сердце.
Ох, лучше бы он не спал. Молодая Луна в его сне кричала от боли, и валялся в стерне меч с оголовьем, похожим на половинку цветка — тот самый, которым учила Сашку владеть государыня. (Вытирала едкий пот с лица и шеи, глотала приготовленные мальчишкой отвары и снадобья — и раз за разом заставляла его повторять защиты и удары, каждый раз хоть шажок, да делая навстречу противнику).
