— Вижу, вижу, есть кое-что, что моя девочка хочет мне рассказать, что-то мне подсказывает, что циклон «Кэтрин» уже бушует в головке другого циклона по имени Валерия!
И Мамина, как обычно, принесла кувшин божественно вкусного отвара из вербены и лимонной травы.
Все это произошло накануне вечером.
Теперь, среди ночи, Валерия пробиралась среди скрюченных ветвей морского винограда. Она решила, что в доме все спят и никто ее хватится. Ночное небо по-прежнему казалось тесным и низким сводом, по которому плыли, как гигантские птицы, облака.
Добравшись до сарая, в котором Полковник держал инструменты, она прислонилась спиной к лемеху старого плуга. Лемех почти исчез под бурьяном и плетями дикой тыквы, выпустившими маленькие белые цветочки с горьковатым запахом омелы. После стольких лет бездействия заросший травой и цветами лемех казался обычным камнем, каких много было вокруг, только кроме аромата омелы и молодой зелени от него исходил странный запах железа.
Вряд ли Яфет мог ее видеть. Казуариновая роща делалась в том месте непроходимой, а морской виноград раскидистей и гуще. Темнота становилась словно плотнее. И потом, какое дело было Яфету до берега?
Этот увитый цветами лемех давно превратился в наблюдательный пункт. Когда под черными покрывалами, которые Полковник накидывал на клетки, затихали вьюрки и все в доме, живые и мертвые, разбредались по комнатам, чтобы во сне почувствовать себя в безопасности или в опасности или чтобы страдать от своих кошмаров наяву, Валерия приходила сюда и наблюдала, как Яфет плавает по ночам.
Вот и сейчас она увидела, как он идет голый по пояс, в выцветших шортах с бурыми медведями. Она предположила, что у него на шее висит компас, и она даже готова была поклясться, несмотря на темноту, что компас блестит, как медальон. Ее удивило, что он несет незажженную лампу. Не столько даже, что лампа не зажжена, сколько то, что он при этом поднял ее и несет над головой.
Яфет остановился у воды и поставил лампу на землю. Казалось, что он всматривается в даль, прикидывая расстояние. Он вошел в море со стороны старого причала.
«Мейфлауэр» бился о причал, словно хотел отвязаться.
Валерии показалось, что Яфет запрыгивает в лодку быстрым и точным движением. Очень аккуратно он вставил весла в уключины и начал грести, как всегда, легко и ловко.
И Валерия ясно осознала, что что-то навсегда изменилось, что какая-то глава заканчивается в темноте октябрьской ночи.
