в моих глазах приобрела значение, которое я назвал бы «космо–историческим». Церковь и христианство должны соединиться ныне ради нового периода — славного, но требующего смирения — в истории христианства. Наука стучится в двери неизвестного, но смыслом его наделяет не она. Смысл — это Воскресение, которое таит в себе Евхаристия. Человечество ищет единства, но оно избавится от насилия и однообразия на этом пути тогда, когда станет уважать неповторимость каждой личности, оригинальность каждого народа. И примером, закваской этого единства может быть лишь Церковь — по образу Пресвятой Троицы. Современный человек стремится к свободе и ответственности, но содержание этой свободы он обретает лишь в любви, которая, чтобы победить смерть, должна питать себя Евхаристией…
Я
Что касается социализма, Достоевский предсказывал, что он окажется куда уязвимей перед лицом искушений, отвергнутых Христом в пустыне… Ибо он захочет превратить камни в хлебы, но не хлебом единым жив человек. И это касается не только социализма, но и всей промышленной цивилизации. Однако кто еще, если не Церковь, может победить эти искушения, коль скоро она обращается к Тому, Кто сказал: «Какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душу свою погубит?»
Он
«Все испытывайте, хорошего держитесь», — говорит Апостол. Стремление к свободе, справедливости, братскому сотрудничеству и к миру, медленное пересоздание мира с помощью техники, постижение человека, лучшее распределение земных благ, возрождение народов и культур, долгое время подавляемых, освобождение женщины, уважение к труду — все это тайно пронизано духом Воскресения, все должно быть обращено к окончательному преображению.
Я
Но как помочь нам этому новому соединению Евангелия и Церкви, Евхаристии и бедноты?
Он
Для этого нужно обновление, которое повсюду намечается в христианском мире. Однако я думаю, что первым, основным условием для этого может быть лишь объединение христиан, призванных вместе идти в мир, чтобы служить человеку. Христос молился о том, чтобы мы были едины, дабы мир уверовал в Него. Ныне доверие вытесняет страх и презрение, которые столь долгое время царили между Церквами, или вернее внутри Церкви Христовой, ибо есть лишь одна Церковь. В эти летние месяцы христиане всех конфессий отовсюду приезжают повидаться со мной. Мы разговариваем как братья, молимся вместе. Любовь нисходит на лицо Церкви и преображает его. Христианство и Церковь начинают соединяться в общем нем точнике, который есть Евангелие и Евхаристия.
