Вы говорите: растут секты, ищут люди чего–то нового. Но ведь в этом и наша вина, а с другой стороны — что свидетельство неумирающей потребности в духовной жизни. Когда человек ищет, Господь слышит его. И думаю, что ничто доброе не пропадет даром. Так было и в первые века, так и сейчас. Дело не всегда во внешней принадлежности к той или иной Церкви. Ведь и Иван Грозный, который осудил Филиппа, и патриарх Феофил, осудивший Златоуста, были православными. Конечно, прискорбно, что мы не можем увлечь людей своей верой. По некого винить тут, кроме нас самих. А спасение душ — тайна Божия. «Дух дышит где хочет». Господь иначе судит, нежели мы. Верно и то, что истина всегда в утеснении, но этого мало. Бывают разные верования, которые тоже гонимы. Вот сейчас в Китае истребляют конфуцианцев. Конечно, все им сочувствуют, но это не значит, что у Конфуция истина. Были гонимы и еретики. А Оптина пустынь дорога нам не тем, что ее притесняли церковные власти, а тем, что в ней был дух любви и широты, который влек к старцам самых выдающихся людей того времени.
Думается, что мы должны не только восхищаться нашим православным прошлым (в нем, разумеется, сокровища неисчислимые), но и понять, что не все было хорошо. Иначе бы стояли православные крепче. Многое происходит именно от недостатков христиан. Жизнь все время предъявляет людям новые требования, становится сложнее и труднее. На одном старом далеко не уйдешь. Евангелие — вечно новый и живой дух, а не что–то готовое, остановившееся, вроде памятника старины. Велик и Иоанн Лествичник, велики и подвижники позднего времени. Но жили они в других условиях, ориентировались чаще всего на людей, не живущих в миру. Поэтому православие должно найти пути живой жизни. Почитайте «Записи» о. Александра Ельчанинова. Вот вечно новая и в то же время старая истина, изложенная на современном языке. Но как у нас мало подобного! Правы вы, говоря, что ответственность за веру несет рядовой член Церкви. Значит, будем просить у Бога сил, внутреннего мира, любви и молитвенного дара.
Споры, которые ведутся между христианами, мало способствуют этому. Столетия распрей показали, что не дают они ничего, кроме ожесточения. А ведь нам сказано, что нельзя приносить жертвы, не примирившись с братом. Я хорошо понимаю ваши чувства, когда вы говорите о католиках. Но ведь не зря же мы молимся о «соединении всех». Это не должно быть пустыми словами. Пока же есть разделение, Бог не даст нам сил. Вы знаете не хуже меня, что у них та же вера в Триединого Бога и Христа Богочеловека, они чтят Матерь Божию и святых (в том числе и многих наших). Отцы Церкви у нас общие. Их иерархия — апостольская, как и наша, и поэтому наша Церковь признает действительность совершенных ими таинств. Вы сами признаете, что у них есть хорошие люди. (А я добавлю, что и у нас — не одни Иоанны Кронштадтские. Разные есть.) И после разделения благодать их не оставляла. Еп. Феофан высоко ставил писания их святого Франциска Сальского, наш арх. Лука любил Франциска Ассизского и часто говорил о нем в проповедях. Книгу Фомы Кемпийского еп. Феофан тоже ценил, и ее два раза переводили в России. А преп. Никодим Святогорец перевел труд западного подвижника Скуполи «Брань духовная» (ее еп. Феофан перевел на русский под названием «Невидимая брань»). Он же перевел и «Духовные упражнения» Лойолы на греческий для восточных монахов. Св. Иоанн Тобольский
