Теперь она была уже на ногах и ходила с телефоном по комнате.
— Я правильно поняла твои слова? Ты говоришь, что Кэрол Сесник и двое полицейских находятся на дне лифтовой шахты «Трентонской башни»?
— Ты что, типа, не слушаешь? Это вот я и говорю! Ставлю кучу бабок против ничего, что они там и есть.
— Назови себя!
— Назвать себя? Дай-ка подумать… ну, пусть я буду для тебя приблудный пес, который позвонил. Я не член профсоюза. Понимаешь? Так что считай — никто. Мой клевый кореш, дурной нигга, он сейчас мертвый, значит, тоже никто. И наркоты никакой не нужно. Ты поищешь ее, увидишь, я не трепло. Хочешь больше, тогда подпитай меня.
— Если это все всерьез, я согласна. Но как с тобой встретиться?
— Не беспокойся, дорогуша. Я смотрю телик. Так что как-нибудь постараюсь постучать тебе в дверь.
После этого в трубке раздался гудок. Виктория схватила записную книжку и набрала номер Рона Джонсона, который записала вчера утром. После нескольких гудков трубку сняла жена Рона.
— Кто это? — спросила она хриплым сонным голосом.
— Виктория Харт. Извините, что звоню так поздно. Рон дома?
Потом, похоже, трубку там уронили, подняли, и через несколько секунд Виктория услышала голос Рона.
— Слушаю, — произнес он деланно-бодрым голосом. — Что случилось?
— У меня только что состоялся интересный телефонный разговор. Собеседник не назвался, но, похоже, это черный.
— Мисс Харт, неужели для вас это имеет значение? — спросил Рон. Он начинал сердиться — мало того что разбудила посреди ночи, так ей еще, кажется, негры не нравятся.
— Дело не в этом, Рон. Вы бы послушали, что он говорил! На жутком жаргоне. Если бы мне не довелось несколько лет подряд допрашивать по тюрьмам этих ребят, я бы не поняла ни слова. Так вот, он сказал, что Кэрол, Тони и Бобби лежат на дне лифтовой шахты в «Трентонской башне».
— Мы там смотрели. Ничего нет.
— Как, совсем ничего?
— Густая пастообразная грязь. Которая копилась лет пятьдесят.
— Вы посылали кого-нибудь потыкать палкой?
— Нет. Я же сказал, там просто грязь. Понимаете, многие годы на дно шахты капало масло и смешивалось с подземными водами. Мы посмотрели план и проверили глубину, сунув туда шест. Это железобетонный резервуар глубиной чуть больше полутора метров. Стоит только пошевелить, как начинает вонять хуже, чем на помойке, куда сбрасывают гнилую рыбу.
— Пошлите туда снова кого-нибудь в болотных сапогах.
— Вы уверены, что это нужно?
— Нет, не уверена… но в голосе позвонившего парня было что-то такое, что заставляет меня думать, что это возможно.
