На губах Шарлотты появилась едва заметная улыбка.
— Я подошёл, чтобы пригласить вас за наш стол, — солгал я, показывая в сторону всё нарастающего шума перед сценой.
— Отличная мысль. — Бодроу схватил свой стакан и встал. — Мне нужно поговорить с Энди относительно продажи акций. — Он сделал шаг, повернулся и посмотрел на Шарлотту. — Ты идёшь?
— Да, я пойду.
— Конечно… конечно, — добавил я. — Мы сейчас.
— Хорошо. — Бодроу направился к сцене. Полы его пиджака откинулись, и я заметил металлический отблеск револьвера, торчащего из-за пояса его красных брюк.
— Почему ты встречаешься с этим подонком? — Я знал, что мои глаза блестят.
— Вряд ли можно отнести меня к членам королевской семьи.
— Я знаю. Я знаю. — Бодроу подошёл к столу и пожал руки. — По крайней мере, остальные не носят оружия. У него есть разрешение?
— Да. Его отец жертвует крупные суммы на избирательную кампанию шерифа. Шериф назначил Боба своим помощником.
От стола донёсся взрыв хохота и звон бьющегося стекла.
— Что там происходит?
— «Мокрый Вилли».
— Что?
— «Мокрый Вилли», — объяснил я. — Они облизывают пальцы и суют их затем в уши друг другу. Это испытание. Нечто вроде поединка.
Шарлотта сморщила нос в гримасе отвращения и сделала жест, как будто её тошнит.
— Противно, — сказала она.
— Люди двадцатого века. — Я пожал плечами.
Я посмотрел ей в глаза. Казалось, она испытывает весьма смешанные чувства по отношению ко мне.
— Ты меня боишься? — спросил я, следя за выражением её лица.
— Нет, — быстро ответила она. Но глаза говорили о другом, и она опустила взгляд. Наступила неловкая тишина. Наконец она снова заговорила.
— Да, боюсь, — сказала она. — Ты подумаешь, что это глупо. — Она посмотрела мне прямо в глаза. — Но с момента нашей первой встречи меня не оставляет странное предчувствие.
— С вечеринки у Энди?
— Нет-нет, гораздо раньше — более шести месяцев назад, здесь.
Я с трудом мог бы вспомнить и то, что было сегодня утром.
— Ты был с Жанет Саймоне, — продолжала она. — С вами был Чак Берри, а ты ходил на костылях.
Образ Жанет Саймоне возник в моём воображении с болезненной чёткостью.
— Она лесбиянка, — сказал я.
— Да, я знаю.
— Тогда почему же никто не сказал мне об этом? Я думал, что месячные у неё затянулись на полтора месяца.
Грохот, донёсшийся со стороны сцены, привлёк наше внимание. Алан Кларидж вскочил на сцену, опрокинув микрофон, и начал поспешно снимать с себя брюки.
Когда официанты побежали к извивающемуся на сцене Клариджу, Кроуфорд перехватил ближайшего и ударом в грудь сбил его с ног. Удар отбросил официанта на несколько метров. Упав, он прокатился по полу и застрял в ногах посетителей под одним из столов.
