Когда меня приглашали в команду, переговоры велись по телефону. Я был восемнадцатым в списке новичков и согласился подписать контракт после того, как Клинтон дал мне слово, что Даллас подписывает контракты ещё только с тремя молодыми ресиверами. А в тренировочный лагерь приехало девятнадцать крайних. Однако Клинтон тут же указал мне на то, что только трое из них белые. Логика у него всегда была железобетонной.
— Чёрт возьми, Клинтон, я стою больше тринадцати тысяч. Ведь я в стартовом составе.
— Это ещё не факт. — Он снова посмотрел в блокнот. Что всё это значит? Ведь я доказал, что я лучше Гилла. Заменить меня Гриффитом Ли они не решатся, иначе в команде будет три негра, принимающих пасы, а это для Далласа слишком много. — Б. А. думает Гилла поставить вместо тебя в стартовый состав. Он хочет сперва проверить, как ты чувствуешь себя после травмы.
Мне показалось, что рушится потолок. Я был в стартовом составе! Я начинал все игры! Они не могут, не имеют права усадить меня на скамейку! Или имеют? Я потерял самообладание.
— Моё колено в полном порядке, спросите у врача. — Голос у меня дрожал, срывался. — Я не буду играть за гроши. Обменяйте меня.
— Сомневаюсь, что за тебя много дадут. Только что была операция…
— Хорошо. — Самообладание начало возвращаться ко мне. — А если я не буду подписывать контракт, приеду в лагерь и все увидят, что нога в полном порядке? Тогда и обсудим условия контракта. — Я знал, что Гилл хуже меня. А поставить Ли на место крайнего никто не решится.
— Ты стоишь не больше тринадцати тысяч. — Он снова посмотрел в блокнот. — Я мог вы повысить эту сумму, если контракт будет заключён на три года.
— На сколько?
И снова взгляд в блокнот.
— Боюсь, что Конрад сдерёт с меня шкуру, но я рискну дать тебе шестнадцать тысяч в год, если ты подпишешь контракт на три года.
— Но средний заработок выше на девять тысяч, Клинтон!
— Твоё дело, — он равнодушно пожал плечами. — Решай быстрей, у меня много дел. — Он взглянул на часы и начал приводить стол в порядок.
— Я отказываюсь. Можете ставить Гилла на место крайнего. И не поеду в лагерь.
— Штраф — сто долларов в день, — напомнил Клинтон. — Твоё письменное обязательство сохраняет силу. Клуб имеет право выбора. Я мог бы заставить тебя играть за девяносто процентов той суммы, которую тебе платили в прошлом году. И не думай, что найдёшь себе посредника. С посредниками я дел не имею. — Он закрыл блокнот и постучал им по столу. — Я уже обсудил с Б. А. условия твоего контракта, и он согласен со мной. Ты переоцениваешь себя.
