— Нет. — Они что, шутят? С какой стати он должен хотеть сказать им что бы то ни было?
Истон зашел за спину Элиота и склонился над ним. От полицейского исходил стойкий запах табака, заполнивший маленькую комнату, где и так нечем было дышать.
— Она ведь вас обидела, не так ли? — хриплым шепотом спросил он. — Она вас бросила, а одноклассникам рассказала, что вы сумасшедший, потому что продолжаете общаться с воображаемым товарищем.
— Советую тебе не отвечать на этот вопрос, — вмешался Роджер.
Значит, они уже знают об этом. Отказ отвечать только вызовет подозрения.
— Я могу ответить на него. В то время мы были подростками, а подростки бывают жестокими.
— То есть вы отвечаете «да»?
— Да. — Раздражение заставило его забыть о страхе. — Кей разбила мое юношеское сердце и унизила меня. А потом она уехала в другой город, и больше я ее никогда не видел. Уверен, такое случается с большинством подростков, но не думаю, что это повод для убийства.
— Значит, больше вы никогда не видели ее?
— Не видел.
Стоктон откинулся на спинку стула и сложил руки на животе.
— Кейн, мы знаем, что это неправда. Как же вы можете ожидать, что мы будем верить всем вашим словам, если в данном случае откровенно лжете?
Элиот сжал в кулаки лежавшие на коленях ладони. Ему захотелось стукнуть кулаком по столу и заорать прямо в самодовольную рожу полицейского.
Возможно, следовало признаться, что он встречался с Кей. Может, тогда они поверят, что он не убивал ее.
Или наоборот, загонят в угол и заставят признаться еще в чем-нибудь.
— По совету моего адвоката я отказываюсь отвечать на этот вопрос, — заявил Элиот. Ведь Роджер сказал ему, что он не обязан отвечать на те вопросы, которые его не устраивают.
Стоктон кивнул.
— Понимаю. — Он наклонился вперед, порылся в каких-то бумагах, лежавших на столе, и провел коротким толстым пальцем по кнопкам диктофона.
Элиот решил, что допрос, наверное, закончен, и сейчас они отпустят его.
— Расскажите нам о ногтях Кей.
У Элиота перехватило дыхание, на несколько секунд он просто утратил возможность дышать. Затем, сглотнув с трудом, заговорил, надеясь, что голос его не дрожит:
— А при чем тут ее ногти? Патси, коллега Кей, работавшая вместе с ней, сказала, что Кей в тот вечер сделала тщательный маникюр. Но я плохо разбираюсь в женском маникюре.
— И это все, что вы знаете о ногтях Кей?
— Это все, что я вообще могу знать. А в чем дело? Куда вы клоните?
— Звонивший рассказал о некоторых деталях преступления, которые не были обнародованы. Я просто пытаюсь выяснить, известны ли и вам эти детали.
