Разговор неожиданно прервался, оба молчали, медленно ели, смакуя вино, или разглядывали танцующих — симпатяшек, в коротких обтягивающих платьях, и молодых людей, заигрывающих со своими подружками, но не забывавших поглядывать по сторонам, не появится ли кто получше.
— Что выберем на десерт? — спросил Коннор.
Официант унес грязную посуду, оставив на столе счет.
— Спасибо, больше ничего не хочу, — ответила Марийка.
Коннор оторвался от счета.
— У меня дома специально по такому случаю припасено шампанское.
— Заманчивое предложение, — рассмеялась Марийка. — У меня в холодильнике только лимонад без сахара. Но, думаю, Лайза и Серджио уже и его употребили.
— Думается, шампанское ляжет на курицу лучше, чем лимонад.
Они поймали такси на Семьдесят пятой улице до Трамп-тауэр, где жил Коннор, уселись на заднее сиденье, и Коннор поцеловал Марийку.
— Это лучше защищает от аварии, поскольку таксисты всю дорогу пялятся в зеркало заднего обзора на пассажиров, не обращая внимания на другие машины.
— Они рассчитывают увидеть что-нибудь любопытное, — отозвалась Марийка.
— Если он будет так медленно ехать, то скоро увидит.
Квартира Коннора была современно и уютно обустроена: застекленные стены, скрытая подсветка, черная кожаная мягкая мебель, восточные ковры и бронзовые скульптуры диких животных на постаментах. Коннор поставил на кофейный столик из черного мрамора два бокала-баккара и охлажденную бутылку "Дом Периньон" в хромированном ведерке со льдом.
Подняв бокалы, они немым тостом приветствовали друг друга. Также молча отпили шампанское и сидели, смотря в окно на ночной город.
Затем поцеловались, два усталых человека, жаждущих покоя. Их губы встретились без сопротивления, но прикосновение было слишком коротким, чтобы зажечь пламя. Их поцелуи становились все более страстными.
Внезапно Коннор оторвался от Марийки, резко встал и вышел из гостиной. Ее несколько покоробило такое поведение.
Он вернулся, спрятав что-то за спиной, и улыбался, как мальчишка.
— Попробуй это. — Он поставил на столик хрустальную табакерку с белой пудрой и воткнул в нее соломинку.
Марийка с содроганием смотрела на его приготовления.
Он подошел к ней, протянул руки, чтобы обнять, но она оттолкнула их, встала с дивана и холодно сказала:
— Коннор, я не люблю этого. Ты предлагаешь мне наркотик и хочешь, чтобы я накачалась им вместе с тобой.
— Это доставит нам еще большее удовольствие, Марийка, — запротестовал он.
Коннор притянул ее на диван и стал жадно целовать в шею и плечи.
