Разговаривая с Пьерино на скале, Стефано пошутил: «И вы сидячий», — намеренно сказал он ему как-то утром. Но тот ничего не вспомнил.
— Отдыхать нам осталось немного, — продолжил он, указывая подбородком на белесые перистые облачка в небе над холмом. — Мне говорили, что зима здесь суровая.
— Вот уж нет, в январе я уже купался.
— Ну, у вас другая кровь, — ответил Стефано.
— А у вас была лихорадка?
— Еще нет, но в такие ночи обязательно будет.
— Ну что за деревня, — с издевкой произнес Пьерино, протягивая руку к берегу.
Стефано улыбнулся: «Если ее хорошо узнать, то деревня как деревня. Я здесь уже четыре месяца и мне она уже кажется терпимой. Мы тут на отдыхе».
Пьерино, опустив голову, молчал, думая о другом. Стефано в море, потемневшем от несущихся облаков, разглядывал под ногами пену.
— Взгляните, что за деревня! — повторил Пьерино и указал ему на черные, разбросанные в море, в солнечном пятне под последним выступом берега, точки. — Видите? Это женское отделение.
— Может быть, ребятишки, — пробормотал Стефано.
— Что вы! Там женский пляж, — поднимаясь, сказал Пьерино. — Как только эти женщины думают забрюхатеть? Если никто к ним не прикоснется, они никогда не станут полноценными женщинами.
— Уверяю вас, что кто-то к ним прикасается, — проговорил Стефано. — Сколько домов в деревне, столько прекрасных прикосновений. Все это происходит. Спросите у Каталано.
— А вам нравятся здешние женщины? — спросил Пьерино, приготавливаясь прыгнуть.
Стефано скривил рот: «Их почти не видно…»
— Они похожи на коз, — продолжил Пьерино и нырнул.
Когда они одевались на берегу, Стефано, смеясь, сказал: «Тут есть одна, коза из коз, в сером доме за мостом. Вы ее знаете?».
— Дом Спано́? — останавливаясь, проговорил Пьерино.
— Тот, с геранями на окне.
— Тот. Но извините, не понимаю сравнения. Это нежная женщина и сложена хорошо. Вы ее знаете?
— Я видел ее с кувшином у источника.
Пьерино рассмеялся: «Вы видели служанку».
— Действительно…
— А я говорю о Кармеле Спано и могу еще сказать, что она помолвлена с Джаннино Каталано.
— Конча?..
Когда они добрались до остерии, все прояснилось, и Стефано понял, почему было столько улыбок и насмешек, когда он так легкомысленно вел себя в то утро. Все мысленно сравнивали его грубые слова по поводу служанки с неизвестной ему хозяйкой дома, а всплывшее имя Джаннино еще больше увеличило эту путаницу.
— Эту Кончу я видел один раз, — проговорил Пьерино, — она не показалась мне такой мерзкой, как вам. Я бы сказал, что она похожа на цыганку.
