Вся деревня и вся эта жизнь казались ему игрой, правила которой он знал и следил за ее ходом, не принимая в ней участия, оставаясь хозяином самому себе, хозяином своей странной судьбы. Само беспокойство из-за его обособленности придавало его жизни авантюрную нотку. Когда он поднимался к муниципалитету за почтой, то придавал своему лицу бесстрастное выражение, и секретарь, протягивающий ему проштемпелеванный конверт, не подозревал, что этот листок отворяет Стефано двери изысканных фантазий, налаживая связи с далеким, постижимым только для него самого существованием, в котором он узнавал самого себя. Растерянное лицо этого секретаря каждый раз выдавало его удивление.
— Инженер, вам не нужно приходить каждый день. Мы знаем, что вы не хотите сбежать.
Распахивая глаза, он делал какое-то мягкое движение рукой.
— Так вы отправите почту на дом? — говорил Стефано.
Секретарь, изображая отчаяние, разводил руками.
На этой каменистой дорожке между церковью и муниципалитетом он частенько встречался со старшиной. Стефано приветствовал его, уступая ему дорогу, а иногда они останавливались и болтали. Проходили почерневшие, обожженные солнцем крестьяне в грязно-белых носках и, уставившись в землю, стаскивали шапки. Стефано в ответ кивал им. Неподвижная, кудрявая голова старшины четко вырисовывалась на фоне моря.
— Так вы не смыслите в садоводстве? — спросил он после долгого молчания.
Стефано покачал головой.
— Эти персики меня погубят.
— У вас их много.
Старшина кивнул: «За казармой все засажено. Мне их посоветовал заключенный, который уже отбыл свой срок. Инженер, сходите на охоту с Джаннино Каталано. Вы умеете стрелять?»
— Нет, — ответил Стефано.
То, что существовал Джаннино, помогало ему не чувствовать себя рабом Элены и придавало смысл его походам в остерию и болтовне с другими. Когда он выходил из дома, то знал, что улицы полны неожиданных, разнообразных и приятных встреч, поэтому и вся деревня становилась более определенной и появлялись виды на будущее, менее значительные люди отходили на второй план, становились фоном, как это произошло с полями и морем. Но Стефано очень скоро заметил, что игра в эту жизнь может исчезнуть, как мираж, которым она и была.
Гаетано Феноалтеа с подозрением наблюдал за тем, как Джаннино явно набивается в компанию к Стефано, и, должно быть, понял, что происходит то, о чем он в полном неведении. Стефано в этом убедился на следующий день, когда поднимался вместе с Гаетано к старой деревне.
