— Оля, я тебя очень прошу. Это вещь очень опасная… И, если ты не хочешь расстраивать свою маму, пожалуйста, не прикасайся к ней. Обещаешь?
— Обещаю. — вздохнула Оля.
Олина мама достаточно хорошо знала свою дочку. Оля была девочкой непоседливой, шаловливой; и все то ей хотелось разведать, везде побывать. И скажи ей, что на самом деле в "чаше", так Оля не успокоиться, пока не вызволит "джинна".
***
Наступила ночь, но Оля никак не могла заснуть, все ворочалась на своей кроватке, а, когда услышала из темного угла печальный вздох, прошептала:
— Бедный, бедный домовой, я тебя понимаю — никаких тебе игр, никаких забав. А я сейчас принесу ту "лампу" и мы поиграем. Я потихонечку, а потом на место поставлю — мама ничего и не заметит.
Она припала ухом к двери, и услышала, что мама и папа негромко переговариваются на кухне.
Оля задумалась:
— Конечно, мама не оставит "лампу" на кухне, а унесет с собой, в спальню. Тогда уж ее точно не достать. Значит — сейчас!..
И вот она потихонечку приоткрыла дверь, легла на пол, и с кошачьей ловкостью и проворством поползла. Даже и самое чуткое человеческое ухо не услышало бы Олю, но электронное ухо бабушки услышало.
Девочка увидела знакомый, похожий на металлическую матрешку силуэт, который выступил из чулана, и испуганно приложила к губам пальчик.
— Бабушка, пожалуйста…
Бабушка заговорщицки подмигнула, и отступила.
А вот и кухня. "Лампа" стояла как раз у маминого стула.
Оля глубоко вздохнула, и поползла…
Вот и "лампа", девочка протянула к ней руки, но тут палец мамы начал размеренно стучать по лампе. При каждом ударе изображение на ее обручальном кольце менялось — одна за другой проходили планеты Солнечной системы — от яркого Меркурия, до черного Аида.
Мама продолжала разговор: — …конечно. А разве ты, Саша, не согласен, с тем, что человечество поступило правильно, передав бразды правления в руки женщин?
— Ну, в общем, да.
— Вот и я очень этому рада. Ведь мужчины такие агрессивные, их нельзя подпускать к политике. Чуть что — начинают воевать. Нет, в политике важна женская обходительность. Женщины никогда не любили воевать, и вот теперь, когда наступили женские времена, как хорошо человечество живет. Уже сто лет никто не воюет, преступности почти нет, и главное — построили коммунизм…
— Угу…
— Зато ты, Саша, очень хорошо на кухне управляешься.
— Угу.
— Вот за это я тебя сейчас и поцелую.
Палец мамы улетел куда-то вверх, и Оля поняла, что настало время завладеть "лампой".
