На самом деле ей было не так уж весело. Мыслями о Филиппе, разглядыванием своего тела, она хотела отвлечь себя от тягостных раздумий – и никак не могла. Некоторое время назад она спланировала большой карьерный прыжок и для этого начала спать с одним из самых больших начальников в администрации президента. Одновременно был у нее паренек – далеко не начальник, клерк, но имевший доступ к секретной информации, за которую тоже приходилось платить телом. Жанна понимала, что двое любовников на одной работе – это все-таки чересчур, но все закрутилось как-то само собой. Желая подложить бомбу, она и сама встала на мину, и теперь не знала, как с нее сойти.
Оставалось надеяться лишь на то, что удачное выполнение нынешнего поручения занесет ее так высоко, что этих двоих нынешних любовников она не увидит больше никогда.
«Надеюсь, Филипп знает толк в сексе… – подумала она. – А то и правда придется Громова заманивать. Только которого? Или обоих?». Она представила себе эту картину и засмеялась. Отдельным удовольствием было то, что мысли о мине под собственными ногами тут же улетели куда-то, провалились, будто в унитазную дыру. «Великое дело – секс… – подумала Жанна. – Только подумаешь – и уже легчает». Распаляя себя разными картинами, она выключила свет и забралась под одеяло…
Закончив разговор с Жанной, Шурков откинулся в кресле и уставился на стол невидящими глазами. Шуркову не было еще и пятидесяти, а на вид он был еще моложе. Лицо с красивыми чертами, безразличные глаза и общий скучающий вид не говорили о возрасте никак, вот разве что чуть выдавала небольшая седина. Точно так же ничего не говорили о хозяине ни одежда, ни его кабинет.
Профессией Шуркова были политические мистификации в особо крупных размерах, и главной его мистификацией был он сам. Одним из удовольствий его жизни было ничего не сказать о себе и узнавать потом, что же там о нем придумали. Иногда, впрочем, костер обсуждений затухал – тогда он подбрасывал поленьев: например, несколько лет назад дал сфотографировать свой кабинет и блогеры потом гадали, зачем ему полное собрание сочинений Салтыкова-Щедрина, почему среди из всех томов Достоевского нет томика с «Братьями Карамазовыми», и с намеком ли выставлен обложкой наружу «Словарь в помощь избирателю» издания 1937 года. Больше всего блогеров возмутил прямой телефон к председателю Верховного Суда. «Что за дела они там обсуждают?» – вопрошал один из блогеров. Шурков посмеивался – вот для таких вопросов он и дал все сфотографировать. Был, был, конечно, от этих вопросов и вред, но пользы имелось неизмеримо больше – за обсуждением книжек и телефонов у всех этих блогеров не оставалось времени и энергии на главное, на борьбу. Кроме того, «разделяй и властвуй» никто не отменял. «Да в России, к тому же, все и сами рады разделиться, разбежаться и кусать друг друга в незащищенные места»… – с усмешкой подумал Шурков, вставая и глядя на себя в зеркало, на свой галстук, на свой костюм – один из его бесчисленных серых костюмов.
