– Утка по-пекински! – провозгласил Осинцев.
– Дичь! – тут же закричал основательно захмелевший Семен. – Федя – дичь!
Андрей Каменев только всплеснул руками.
– Оскар Иванович, ну я же говорил – без размаха, скромно… – проговорил он.
– Неудобно же так вас утруждать…
– Без размаха – это ты будешь себе яичницу жарить! – назидательно ответил старик, ожидая, пока на столе разгребут посуду и освободят под противень место. – Или ты думал, я тебе картошки сварю и открою банку селедки?
Все засмеялись, и Осинцев засмеялся. Но Филипп заметил, что глаза у старика при этом грустные. «Чего это он?» – удивился Филипп, но особо задумываться над этим было некогда: из серванта уже доставали посуду, раздавали тарелки, Каменевы снова наливали, то и дело громко спрашивая «У всех налито?! Налито у всех?!».
Выпили под дичь. Потом – еще. Филипп чувствовал, что голова тяжелеет. Он заметил, что Жанна отложила книжку, и это расстроило его. Все бурно хвалили повара, Осинцев только кивал в ответ, глаза его, показалось Филиппу, делались все тоскливее. Андрей Каменев принес гитару, и они вместе с Громовыми запели про Чечню.
– Вот скажи, Филя, как ты встретил новый 1995 год? – Семен Каменев опять перебрался со своего края стола к сидевшим рядом Филиппу и Жанне.
– Да я разве помню? – пожал плечами Филипп. – В общаге скорее всего, с ребятами и девчатами.
– В общаге… – Семен пьяно помотал головой и захохотал. – В общаге! Слышь, Андрей, в общаге!
Тут он наклонился к Филиппу и Жанне почти вплотную и тихо сказал:
– А Рождество? Где ты встретил в 95-м Рождество Господа нашего Иисуса Христа?
– Ну это уж я точно не помню… – ответил Филипп, удивляясь – первый раз видел Семена таким пьяным. – Не отмечали мы тогда Рождества.
– Да и мы не отмечали… – хохотнул Семен. – А кто-то вот решил отметить. Да ведь, Андрюха? Да?
– Чего тебе? – недовольно спросил со своей стороны стола Андрей.
– Помнишь 7 января 1995 года? – спросил его Семен. – Все помнят?!
– Да уж… – сказал один из Громовых, что постарше (Яков – вспомнил Третьяков).
– А что было, мальчики, расскажите… – проговорила Жанна.
– А нас, Жанна Вадимовна, в этот день подняли по тревоге и двинули в Чечню! – ответил Яков Громов.
– И уже через несколько дней мы брали вокзал… – торжественно сказал Семен Каменев. – Все помнят?
Филипп почувствовал себя неуютно – Семен смотрел на него свысока, да и остальные косились на него как-то так, будто он сбежал из боя, оставив кого-то погибать. Филипп удивился – с чего это Семена и Якова разнесло на воспоминания, никогда с ними такого не было. Но тут же ответил себе, что, видать, из-за однополчан. «А Семен еще и перед Жанной хвост распушил…» – подумал вдруг он и понял – угадал. Жанна при этом вела себя так, будто фронтовые воспоминания захватили ее. «Ишь, курица… – недовольно подумал Филипп. – Уже переметнулась!». Ему стало обидно, он налил себе полстакана водки и выпил, надеясь, что так будет легче переждать фронтовые были Семена.
