— Забавно звучит! «Пища для наших добровольцев», — рассмеялась Магда.
Но на этот раз Август фон Шлипфен ответил ей строгим взглядом:
— Фрау Магда, это серьезный вопрос! Расовая чистота солдат и офицеров СС должна быть вне подозрений! Родословная солдат — на предмет родства с евреями и прочими расово неполноценными — проверяется с 1800 года! А родословная офицеров — с 1750 года! Столь же строгой проверке подвергаются их невесты. Вы не слышали, как генерал… Не буду называть его имени — вы знаете его не хуже, чем я — лишился звания и регалий? В роду у его супруги обнаружились евреи! Причем даже не в восемнадцатом, а в начале семнадцатого века. И, хотя она носила одну из самых благородных фамилий Германии — с приставкой «фон», разумеется! — генералу было предложено немедленно развестись. Это был человек немолодой, он прожил с супругой больше тридцати лет. В общем, отказался. И вынужден был расстаться с мундиром. Естественно, их сыновья были немедленно исключены из рядов СС. Если наш эксперимент увенчается успехом — наверняка будет принят новый расовый закон, в отношении, так сказать, доноров.
Магда презрительно улыбнулась и снова закурила. А потом с деланной ленцой в голосе обратилась к доктору Гисслеру:
— Доктор, значит, ваш правнук не подходит в качестве материала для эксперимента?
Все трое присутствовавших мужчин — профессор, полковник и Конрад — онемели от такой дерзости.
Но доктор Гисслер оставался спокойным:
— Нет, Магда, вы же прекрасно знаете, что его отец был евреем. Но если вас интересует, отдал бы я собственного правнука на корм вампирам ради нашего эксперимента, то знайте: отдал бы. Потому что наш эксперимент — на благо Германии. А ради блага Германии я готов пожертвовать всеми своими близкими.
— Значит, Лизелотта может быть использована, как материал, — прошептала Магда, искоса поглядывая на Конрада.
— Не говорите глупостей, Магда. Вы прекрасно знаете, какую ценность представляет для меня Лизелотта! Я старый человек. Очень старый. Я нуждаюсь в постоянном уходе. А какой наемный работник сможет дать мне столько самоотверженной заботы, сколько дает мне она? Какой наемный работник будет столь внимателен и проявит столько ответственности, чтобы помнить все, что мне необходимо в путешествии или в случае обострения какой-либо из моих болезней. Нет уж, фрау фон Шелль, — усмехнулся доктор Гисслер. — Заботливая сиделка мне даже нужнее, чем толковый ассистент. Так что я скорее пожертвую вами, чем Лизелоттой.
