— Три дня? — прошептала Лизелотта.
Отчего-то эти слова пробудили в ее душе смутное эхо. Кто-то совсем недавно произносил эти слова — в другом контексте. Три дня… Да, конечно, это она сама сказала: «Эстер, у нас дров только на три дня! И неизвестно, где будем доставать потом. Мы не можем тратить на воду!» А Аарон ответил ей: «Нам не нужны дрова на три дня, Лоттхен. Послезавтра мы умрем. Ты должна сейчас приложить все силы, чтобы спасти Михеля. Ты сможешь спасти его, только если спасешься сама…»
И вот — она спасена.
И три дня прошло.
И «послезавтра» тоже прошло, «послезавтра» превратилось во «вчера»!
— Где Михель? Где мой мальчик? — вскрикнула Лизелотта, резко садясь на постели.
И тут же перед глазами все поплыло — и она без сил упала на подушки.
Заботливое лицо Конрада склонилось к ней:
— Не тревожьтесь, фрау Лизелотта. Я нашел мальчика и отправил его в Австрию. Я знал, что вам наверняка захочется, чтобы он был с вами. Все-таки вы его мать. Хотя это было просто преступно со стороны доктора Гисслера! Допустить чтобы вы — такая прекрасная, чистая, добрая, верная — чтобы вы стали матерью расово неполноценного ребенка.
— Когда я выходила замуж за Аарона, еще не было известно, что евреи — расово неполноценны, — вздохнула Лизелотта.
— Да, я понимаю. Ужасное несчастье! — пылко откликнулся Конрад и прижался губами к ее руке.
На мгновение Лизелотте показалось, что Конрад сочувствует ее утратам, но она быстро осознала свою ошибку — стоило только ему вновь заговорить!
— Вот так, фрау Лизелотта, они и действовали все эти века. Нет, не века, а целые тысячелетия! Направляли свои козни против самого уязвимого, что только есть у нации. Он все рассчитал, этот ваш Аарон. Он хотел завладеть научными открытиями доктора Гисслера, а когда понял, что ученику доктор Гисслер никогда не будет доверять до конца — решил стать родственником! Будь вы иной женщиной — он бы дважды подумал, зная беспримерную твердость принципов доктора Гисслера в отношении расовых вопросов.
Лизелотта слушала Конрада и слышала голос Аарона: «Ты должна сейчас приложить все силы, чтобы спасти Михеля. Ты сможешь спасти его, только если спасешься сама. Без тебя он никому не нужен. Ты — немка. Хоть и осквернившая себя. Но ты можешь раскаяться и очиститься. Он — наполовину еврей. По крайней мере, все считают, что он еврей только наполовину. Ради тебя твой дед его примет. Но без тебя Мойше не нужен даже ему».
Аарон наверняка уже мертв. Или — отправлен в лагерь. Они в гетто были достаточно наслышаны о таких лагерях. Кто-то, правда, не верил, считал, что все ужасы преувеличены. Но Лизелотта верила. Потому что она всегда была пессимисткой и верила только в худшее. И весь жизненный опыт подтверждал правоту ее мировоззрения!
