Татьяна Михайловна не стала достирывать белье. Она положила его в таз, залила водой и, не слушая Зинаиду Ивановну, пошла в комнату. Скорей в школу!
Неужели Саня не хочет учиться? Что за чушь!
В коридорах школы было пусто и тихо. Только из классов доносились громкие голоса учителей. Татьяна Михайловна поднялась на второй этаж и остановилась около учительской комнаты. Она решила здесь подождать классного руководителя, Клавдию Ивановну.
Клавдия Ивановна, молоденькая белокурая девушка, первый год работает в школе. Ей, вероятно, нелегко пришлось с девятиклассниками. В первый день учебного года Саня, заливаясь смехом, рассказывал матери, как Клавдия Ивановна рассаживала их по партам.
Еще не познакомившись со школьниками, войдя в класс, она заявила:
— Садитесь так, чтоб на каждой парте сидели мальчик и девочка. Таково решение педсовета. Слушайте! Анохин и Бекетова, садитесь вместе. Воронцов и Ванина! Гаврилов и Галина!
Те, кого называла Клавдия Ивановна, поднимались с мест, но, не зная, куда сесть, отходили в сторону. Многие встали с парт, чтоб уступить им место. А Клавдия Ивановна, не замечая начавшейся сумятицы, продолжала:
— Демина и Дудников! Елагин и Журкова! Задоров и Иконникова! Мазин и Малютина!
Низенький, вертлявый Мазин поднялся и сказал:
— Мазина нет в классе. Он болен менингитом!
Класс грохнул взрывом смеха. Клавдия Ивановна, ничего не понимая, стала кричать, призывать к порядку. Это не помогло, смех не стихал. Чем бы это кончилось, неизвестно, если бы в этот момент не вошел директор. Все заняли ближайшие парты и затихли.
Как-то Клавдия Ивановна справляется с этим классом?
Когда раздался по всем этажам звонок, школа в одну минуту наполнилась шумом голосов я топотом ног. В учительскую один за другим проходили учителя с классными журналами.
Пришла и Клавдия Ивановна. Она заметно побледнела и потускнела с сентября, когда Татьяна Михайловна впервые увидела ее.
— Здравствуйте! — сказала Татьяна Михайловна. — Я мать Сани Рябинина. Скажите, пожалуйста, как ведет себя Саня, как его дела?
Клавдия Ивановна, как видно, была озабочена чем-то другим и, рассеянно глядя но сторонам, ответила:
— У меня, мамаша, приемные дни но средам, от трех до четырех. А сегодня суббота.
— Вы извините меня, я беспокоюсь за сына. Я была в санатории, уезжала.
— А почему беспокоитесь? Рябинин мог бы, конечно, лучше учиться. Но, в общем-то, ничего.
— А ведет он себя хорошо?
— Как все, — неопределенно ответила Клавдия Ивановна и взялась за ручку двери, чтоб войти в учительскую.
