Здоровый ребенок.
И тем не менее Келли вдруг почувствовала сильнейшее опустошение. Это состояние не было столь глубоким и изнурительным, как послеродовая депрессия, однако темный ужас все же вселился в нее.
Родильный марафон серьезнейшим образом подорвал ее силы, молоко не появилось, плюс ко всему не сработал ее так хорошо задуманный план, и от всего этого Келли ощутила себя полной неудачницей. В какой-то момент Келли даже сказала Эфу, что ей постоянно мерещится, будто она подвела его, отчего Эф пришел в совершенное замешательство. Келли мнилось, что изнутри ее разъедает какая-то порча. А ведь до этого они сообща справлялись с любыми трудностями, и жизнь казалась легкой и беззаботной.
С того момента, как Келли полегчало, — а на самом деле с того момента, как она бесповоротно решила, что ее новорожденный мальчик — будущий гений, — она больше никогда не отпускала Зака от себя. Какое-то время Келли была просто одержима идеей докопаться до сути того, что означает «родиться в рубашке». Некоторые фольклорные источники утверждали, что эта причуда природы — знамение будущих удач, даже предсказание величия. В иных легендах говорилось, что «рубашечники», как их порой называли, — ясновидцы, они никогда не тонут, и ангелы наградили их особо защищенными душами. Келли стала рыться в литературе и нашла немало «рубашечников» среди вымышленных персонажей — например, таковыми были Дэвид Копперфилд и мальчик из «Сияния»>{11}. А еще в рубашке родились многие знаменитые исторические личности, такие как Зигмунд Фрейд, лорд Байрон и Наполеон Бонапарт. Со временем Келли научилась оставлять без внимания любые неприятные ассоциации — к примеру, в некоторых европейских странах считалось, будто дети, рожденные в рубашке, несут на себе проклятие, — и противопоставлять тоскливому ощущению собственной несостоятельности яростную убежденность, что ее мальчик, ее порождение — исключительный ребенок.
Пройдет время, и эти мотивы отравят ее взаимоотношения с Эфом, приведут к разводу, чего Эф никогда не хотел, и вспыхнувшей в результате развода битве за родительское попечение над Заком — битве, которая после обращения Келли превратилась в борьбу не на жизнь, а на смерть. На каком-то этапе Келли вдруг решила, что если она не может быть идеальной парой такому взыскательному человеку, как Эф, то она будет для него нулем, пустым местом. Именно по этой причине личная беда Эфа — его пристрастие к алкоголю — наполнила душу Келли не только ужасом, но и тайной радостью. Ее подленькая мыслишка обернулась реальностью. И реальность эта говорила о том, что даже у такого взыскательного человека, каким был Эфраим Гудуэдер, не получается жить в соответствии с принятыми им высокими принципами.
