Для Франции это была катастрофа: страна лишилась здорового и дееспособного короля в то самое время, когда в любой момент могли разразиться Религиозные войны, предотвратить которые должен был и, возможно, сумел бы Генрих II. Эта катастрофа поставила королеву-мать Екатерину Медичи в трудное положение: корона Франции переходила к пятнадцатилетнему мальчику Франциску II, не отличавшемуся крепким здоровьем. Его братья Карл, будущий король Карл IX, Генрих, будущий Генрих III, и Франсуа, будущий герцог Алансонский, были детьми, соответственно, девяти, восьми и пяти лет. Гражданскому миру и государственному единству реально угрожала постоянно нараставшая вражда между католиками и протестантами-гугенотами (huguenots, французская версия немецкого слова Eidgenossen, коим и по сей день именуются жители Швейцарии — именно там зародилось учение Жана Кальвина, уроженца Франции, вынужденного отправиться туда в изгнание), распространению влияния которых немало способствовали процветавшие в Римской церкви злоупотребления. Уже никого не удивляло, хотя и вызывало решительное неприятие, когда отпрыски знатных родов, сами еще дети, становились аббатами, епископами и архиепископами, получая богатые доходы с церковных владений. Число кальвинистов-гугенотов множилось не в последнюю очередь и потому, что французы с недоверием и опаской смотрели на новых «хозяев жизни» — Гизов, чужаков-лотарингцев, родственников юной супруги еще более юного короля Франциска II, претендовавших на роль фактических правителей страны.
Новое вероучение, ересь с точки зрения официальной церкви, особенно активно распространялось на западе и юго-западе Франции, где традиционно сильны были сепаратистские настроения: ничто так не помогает подчеркнуть свою особость, как принятие новой веры. Франциск I, при котором началось реформационное движение, поначалу терпимо относился к нему, усматривая в нем оппозицию ненавистным ему Парижскому парламенту и Сорбонне, однако когда оно выплеснулось на улицы городов, угрожая общественному и государственному порядку, он, христианнейший король, принялся ревностно искоренять ересь. Суды в ускоренном судопроизводстве отправляли на костер все новых еретиков, порождая мучеников за веру. Адепты нового вероучения находились во всех слоях общества, поскольку везде были недовольные существующим порядком вещей. Бродячие торговцы и разносчики товаров были превосходными агентами гугенотской пропаганды. Правда, Париж на протяжении всех Религиозных войн сохранял стойкую приверженность католицизму. Знать, включая и большинство сельского дворянства, до поры до времени также оставалась в массе своей оплотом старой веры и опорой монархии. Всё изменилось после трагической гибели Генриха II. Слабость центральной королевской власти провоцировала на разного рода интриги. Титулованная знать, все еще феодальная по своему духу, приведенная к повиновению твердой рукой Людовика XI, вновь подняла голову. При этом она руководствовалась отнюдь не соображениями общественного блага или защиты веры, а личной выгодой.
