Мэг прыснула, уткнувшись лицом в его грудь, и толстый свитер заглушил ее короткий смешок. Сильный порыв ветра ударил в дверь, и та открылась настежь. Они вышли на балкон.
Ветер усиливался. Высокие облака неслись на восток к морю. Сумерки сгущались. Мэг прижалась к Джебу, пытаясь согреться. Он крепко сжал ее в своих объятьях. Его рука скользнула вверх и завладела ее полной грудью. В первое мгновение Мэг отпрянула, но в следующий миг еще сильнее прижалась к нему. Она передумала? — пронеслось в голове Джеба. Но нет. Она только вздохнула и промолчала. Его рука продвинулась еще на дюйм-другой, и вот застежка лифчика щелкнула. Мэг вздрогнула.
— Руки какие холодные! — воскликнула она.
— Зато сердце горячее, — ответил он, в то время как его рука властно легла на ее обнаженную грудь. Словно зачерпнул пригоршню воды, настолько движение было нежным и легким. Его пальцы стали сжимать ее грудь, упругий сосок проскользнул между его пальцами… и тут заплакала Элинор.
— Черт побрал бы вашу компаньонку, — шепнул он ей на ухо и поцеловал в мочку.
— Все вокруг в чем-нибудь виноваты, кроме вас, — сказала Мэг, засмеявшись. Вся романтичность исчезла, как мираж в пустыне. Мэг привстала на цыпочки, поцеловала его и убежала.
Джеб постоял на балконе на холодном ветру еще несколько минут, пока не зарядил дождь. Его мечты только что воплотились в жизнь. Такая покладистость при такой твердости, ну и Мэг. Думай, идиот, приказал он себе. Тебе всего-то надо сказать: «Давай поженимся», — и ты получишь и это, и многое еще — навсегда! Или, по крайней мере, надолго.
Отчитав себя таким образом, он закрыл за собой стеклянные балконные двери и бесшумно пошел по коридору. Оказавшись у комнаты Мэг, он заглянул туда. Мэг сидела в большом бархатном кресле с Элинор на коленях и придерживала ее бутылочку. Малышка усердно работала, причмокивая, вскидывала голенькие ножки и выглядела совершенно счастливой. И Мэг безмятежно улыбалась, глядя в темноту задумчивым взглядом, просто довольная тем, как складывалась ее жизнь.
Джеб вошел в полосу света, которую отбрасывала лампа. Мэг перевела взгляд с ребенка на него и улыбнулась.
Спроси, приказывал он себе, спроси, или так никогда и не узнаешь.
Он перешагнул порог и подошел к довольной парочке.
— Когда я в прошлый раз зашел к вам, вы плакали… Почему? — спросил он. Джеб нетерпеливо ждал ответа — плакала из-за него? Жалела его? Ждала его?
— Ах, это! — Мэг махнула рукой, и глаза ее сверкнули. — Да так, ничего особенного. Я подшивала ночную рубашечку Элинор и уколола иголкой палец. Я плохо переношу боль.
