— А боксировать это чудо не может? — спросил он.
— Не знаю. Бороться он не умеет, однако всегда выигрывает. Почему бы не попробовать? Ставлю тысячу долларов, что он отключит любого из ваших «Великих Белых Надежд».
— Принято, — сказал менеджер.
В следующую среду был бой. Я предостерег Джима.
— Не забудь, — наставлял я его, — что надо боксировать, а не бороться.
— Я должен бить? — поинтересовался Джим.
— Да, бить, и покрепче.
— Порядок. Давай его сюда!
Они пожали друг другу руки и разошлись по углам: гонг. Белая Надежда бросается вперед, начинает размахивать руками… Это его не спасло. Большой Джим выдал один жестокий удар правой, перенятый, верно, у пещерного медведя, и Белая Надежда повисла на верхнем канате. Это был конец боя. Другие кончались так же…
И тут Джима заметили киномагнаты.
Однажды, когда мы только обсуждали наш контракт с кино, нам довелось попасть на просмотр. Лорна Даунс играла главную роль. Как только она появилась на экране, Джим вскочил.
— Лилами! — закричал он. — Это я, Колани!
В это время злодей как раз издевался над Лорной. Джим подскочил к экрану… Черт с ним, с экраном, однако Джима попытался удержать управляющий. Это была его ошибка. После того как управляющего принесли с тротуара, пришлось употребить все красноречие, чтобы поладить с ним и уберечь Джима от тюрьмы. Когда мы вернулись домой, я спросил, что все это значит.
— Это была Лилами, — сказал он.
— Это не Лилами, это Лорна Даунс. А то, что ты видел, даже не сама Лорна — это ее движущееся изображение.
— Это Лилами, — мрачно сказал этот верзила. — Я тебе говорил, что найду ее.
Лорна Даунс совершала тогда рекламное турне со своей последней картиной. Джим собрался отправиться за ней. Я объяснил, что он подписал контракт на съемки и должен выполнять условия. Еще я сказал ему, что Лорна Даунс через несколько недель вернется в Голливуд, и он, хотя и очень неохотно, согласился подождать. Вскоре мы освоились в киномире. Это был новый период в жизни Джима. Вдруг он стал светским львом. Мужчинам он нравился, а женщины просто сходили по нему с ума.
Когда мы впервые пошли в «Трокадеро», он повернулся ко мне и спросил:
— Что это за женщины?
Я объяснил ему, что благодаря их славе и богатству они и есть сливки избранного общества.
— У них нет стыда, — сказал он. — Они ходят перед мужчинами почти нагишом. В моей стране их бы таскали за волосы и отлупили — мужья, конечно.
Мне пришлось признать, что некоторые наши мужчины были бы рады сделать то же самое.
