История догматических движений в эпоху Вселенских соборов | страница 3



τίναεξαϊτοί λογικήν), какъ бы произнесъ его, но не липшлся при этомъ Логоса и всегда беψедуетъ съ Нимъ. Это рождение Логоса прежде всехъ тварей не есть отсечение или истечение (κατάμερισμόν, ο'κατάάποχοπήν) . Какъ мы, произнося слово, рождаемъ его не чрезъ отсечение отъ нашего существа, — не такъ, чтобы находящееся внутри насъ слово или мысль уменьшилась при этомъ, — такъ и Богъ родилъ Логоса безъ всякаго умаления для Себя, какъ бы извлекъ Его изъ Себя, вследствие чего Оно стало Словомъ проявленнымъ, (λόγοςπροφορικός). Какъ рожденный или проявленный во вне, Логосъ съ этого момента существуетъ уже не внутри только Бога, но подле Бога и у Бога, есть отличная от Heгo ипостась, нечто иное по числу , другой Богъ, θεοςέτεροςилиδεύτερος какъ происшедший отъ Бога, ипостасное Слово, Онъ есть перворожденный Сынъ Его и Богъ. Чрезъ Heгo Богъ сотворилъ миръ и человека и промышляетъ ο нихъ.

Въ своемъ учении ο Логосе апологеты не были самостоятельны. Идея Логоса, введенная въ греческую философию Гераклитомъ и отчасти использованная Платономъ и стоиками, свою полную обработку нашла у Филона, самаго выдающагося представителя такъ называемой иудейско–александрийскойфилософии. Определяя крайне отвлеченно Божеское существо и противополагая Бога и миръ, какъ взаимно исключающия себя понятия, Филонъпервый создалъ и оформилъ идею ο Логосе, какъ посреднике между Богомъ и миромъ. Съ одной стороны Логосъ его стоитъ въ самомъ тесномъ отношении къ абсолютному Божества: Онъ есть Логосъ Божий и образъ Его, тень и место жилища Его, первое рождение Его , второй Богъ; съ другой стороны Онъ есть мысль Бога ο мире конечномъ или со–вокупность божественныхъ идей (κ'σμοςνοητός) , осуществляющихъ въ мире, печать, оттискомъ которой является все существующее, первообразъ всехъ вещей и человека и потому составляетъ собой переходъ или посредника (μεσίτης) между абсолютнымъ Богомъ и миромъ. Усвоить себе эту идею Логоса для апологетовъ было темъ естественней, что они по своему историческому положению въ отношении къ христианству занимали ту же позицию, что и Филонъ въ отношении къ иудейству. Какъ Филонъ стремился соединить ветхозаветное откровение путемъ аллегорическаго толкования священныхъ еврейскихъ писаний съ лучшими результатами греческой мысли, такъ и христианские апологеты ставили своею целью оправдать христианское учение не только какъ согласное съ наиболее ценными выводами греческой философии, но и какъ превышающее по своему содержанию и происхождению. Ничто не было такъ пригодно для этой цели, какъ идея Логоса, и апологеты темъ увереннее воспользовались ею, что самый терминъ Логоса для обозначения Сына Божия еще ранее ихъ былъ реципированъ въ евангелии Иоанна .