Я могла бы даже не смотреть на фамилию журналиста под статьей. Я знала ее и так: это Трубецкой.
Сложив газету, я некоторое время пыталась унять сердцебиение. Ну что ж, как ни обидно сие признавать — эта прилюдная оплеуха есть результат моего конформизма. Я, мол, приняла решение, а если вы, ; господин прокурор, хотите его изменить, пожалуйста, я бороться не буду. И если мой коллега собирается вынести постановление от моего имени, но противоречащее моему мнению, — что ж, пожалуйста, делайте, что хотите. И правильно, вы, Мария Сергеевна, получили; нечего подставляться. Хотя все равно обидно. У меня даже слезы на глаза навернулись. И ближайшее будущее в связи с этим представилось мне мрачным, изобилующим разнообразными взысканиями и общественным остракизмом.
В аэропорту меня встречали Кораблев и Горчаков, конечно, под ручку с Зоей. Рожи у них были постными, даже радость встречи их не просветлила.
Я сказала Лешке, что все уже знаю, и показала газетку со статьей Трубецкого.
— Нет, Маша, это не все, — мрачно сказал Лешка и потряс целой кипой разнообразных изданий.
— Что, это все про меня?! — ужаснулась я.
— Я же сказал, это еще не все.
— Машка, ты не обижайся на Лешу, — вступила Зоя, тревожно на меня глядя. — Он же не нарочно…
— Ты про постановление?
— Ну да.
После чего я узнала, что в городской прокуратуре проводится проверка по факту незаконного отказа в возбуждении уголовного дела в связи с похищением супруги Масловского. Ждут меня, чтобы получить объяснение и объявить взыскание.
Что ж, этого следовало ожидать. Если меня сейчас накажут, я лишаюсь премии за третий квартал и по итогам года — наказанные у нас пролетают мимо денег. А это существенно бьет по моему карману одинокой матери.
— Ладно, — я тряхнула головой. — Ничего уже не поделаешь. Меня вот больше волнует, каким образом похищение жены Масловского связано с разбоем в ювелирном…
Лешка и Кораблев переглянулись.
— Может, мы уже поедем наконец? — недовольно спросил Кораблев. — Или вы так и будете проводить в аэропорту производственное совещание?
— Хорошо, — пожала я плечами. — Может, ко мне заедем? Чая попьем, заодно ты, Горчаков, мне все гадости расскажешь.
— Вот, конечно, только чаем кишки полоскать, — забурчал Кораблев, открывая машину. — Обеда у вас, естественно, нету?
— Леня, побойся Бога. Я только что прилетела после недельного отсутствия, откуда обед?
— У хорошей хозяйки обед всегда есть, — возразил Кораблев, но как-то вяло, лишь бы что-то сказать.
