— Ага, — иронически поддакнул он.
— Так кто же вам об этом сказал?
— Кто? — Журналист задумался. — Сейчас попробую вспомнить… Герка Трубецкой, наверное. Да, точно, Герман Трубецкой.
— И он подтвердит это?
— Ну, наверное. А почему нет?
— А вы не смогли бы заехать в прокуратуру примерно через неделю? Я возьму у вас объяснение… — сказав это, я тут же спохватилась — какое объяснение? Материал по похищению я отдала прокурору, Лешка пишет постановление об отказе в возбуждении уголовного дела. Зачем мне нужно знать, кто сообщил на телевидение информацию о похищении? «Всех не переброишь…» Но признаваться в том, что я погорячилась, было неудобно.
— До свидания, Мария Сергеевна, — произнес за моей спиной мужской голос.
Обернувшись, я увидела майора ФСБ, наклонившего голову в знак прощания.
— До свидания. Но, по-моему, мы не знакомились.
— Ну, кто ж не знает Марию Швецову, — галантно произнес майор, и мне на секунду почудилось, что если бы на нем была шляпа с пером, он бы снял ее и с поклоном помахал ею, касаясь начищенного ботфорта. Но шляпы на нем не было, и, попрощавшись, он сел в машину.
А я, обсудив с журналистом возможные ракурсы съемки, вернулась в магазин.
— Лешка, не судьба нам сегодня начать работать. Уже третий час, а у нас конь не валялся.
— Сейчас, Марья, не беспокойся. Раз-раз, и поедешь ты в свою Англию.
— Да-а, что-то слабо верится…
— Господа, трупы стынут, — заявил незаметно подкравшийся к нам эксперт Панов. — По коням.
— Да, пока вы лясы точили, мы уже трупные явления зафиксировали, — потряс бумажками Лева Задов.
Делать было нечего; началась следственно-экспертная рутина, посыпались медицинские термины, обозначающие жуткие подробности последних минут жизни четырех человек, прошитых автоматными очередями в наше мирное время в центре большого города.
Горчаков ушел на задворки магазина, Панов возился за прилавком с убитой продавщицей, а мы с Задовым занимались остальными трупами, успевая обмениваться последними новостями в моменты передышек, пока Лева переворачивал трупы или я готовила новые листы для протокола, скалывая их скрепками вместе с копиркой.
Сплетник Задов, между прочим, сообщил мне, что в минувшее воскресенье Горчаков притащил на дежурство по городу нашу секретаршу, обнимался с ней за шкафом и на этой почве отлынивал от выездов.
«Так, — подумала я, — значит, этот роман случился не два дня назад, а гораздо раньше, теряю квалификацию, раз этого не поняла».
— Ну и что, Машка, ты об этом думаешь? — спросил эксперт Задов, засовывая палец в рану на трупе Асатуряна. — Раневой канал глубокий, ранение слепое, пулька там сидит. Так я спрашиваю, что ты об этом думаешь? Горчаков ведь был таким примерным семьянином.
