Отпустив мою руку, он откуда-то достал удостоверение, раскрыл и продемонстрировал его, и более того, вслух рассказал то, что было там написано:
— Старший оперуполномоченный отдела по раскрытию умышленных убийств районного управления внутренних дел капитан милиции Васильков Николай Васильевич. Для вас — Коленька.
Понятно, этот экзотический экземпляр со среднерусской внешностью прибыл из того района, откуда мне прислали два дела о трупах в лесопарке. Быстро, однако, их район действует. Интересно, это их общая тенденция или Коленька такой легкий на подъем сам по себе? Я слегка расслабилась. Теперь осталось выяснить, не болен ли он СПИДом и не знаком ли со Стеценко. Но он мне не дал рта раскрыть:
— А вы моложе, чем я думал.
— А…
— Да я справочки-то навел, с кем работать придется. Или вы просто выглядите моложе?
— Вы по поводу Кати Кулиш? — осведомилась я, прорвавшись в паузу, но Коленька покачал головой.
— Я знаю, что у нас был такой труп, но там ведь отказник? Да? А я по Вараксину приехал.
Несмотря на несвойственную операм куртуазность, этот Васильков после целования ручек вел себя нормально, дельно и серьезно.
Я вздохнула. Ну, по Вараксину, так по Вараксину. По этому делу тоже работать надо, сейчас все и обсудим. Для начала, конечно, надо съездить в этот самый лесопарк, посмотреть место происшествия своими глазами.
— Ну что, поехали на место? — тут же спросил Коленька, будто прочитал мои мысли. Не дожидаясь моего ответа, он резво вскочил и, сняв с вешалки мой плащ, подал его мне.
— Вы на машине? — спросила я, и Коленька сделал круглые глаза:
— А то! Неужели я предложил бы даме проехаться на трамвае?
Он потряс плащом, и я вынуждена была всунуть руки в рукава.
— А почему Коленька? — задала я ему вопрос, закрывая кабинет.
— А мне нравится, когда меня ласково называют.
Про себя я отметила, что это меня не раздражает. Он производил впечатление вполне вменяемого.
— А что это вы так резво прискакали? Дело к раскрытию или труп — важная персона?
— Да просто люблю работать.
Сказал он это с серьезным видом, и я стала спускаться по лестнице, раздумывая, издевается он надо мной или на самом деле такой незатейливый.
В машине — очень старой, но ухоженной “восьмерке”, только не “Ауди”, а “Жигулях” — я попросила нового знакомого рассказать мне суть дела, поскольку бумаги прочесть я еще не успела, а дорога предстоит длинная.
— Вот и правильно, — заметил Васильков, — читать там нечего. Кроме протокола осмотра трупа, ничего там нет. Все вот тут, — он постучал себя по лбу.
