Христос и Церковь в Новом Завете | страница 24

Один ученик спросил Йоханана о том, как быть теперь без храма и жертвоприношений? На это он ответил: «Не печалься, сын мой, так как мы можем совершать другие дела покаяния, не менее значимые: дела милости, ибо, согласно Писанию, «Я милости хочу, а не жертвы» (Ос. 6, 6)»[53].

Приведенное место из Священного Писания Ветхого Завета Иисус Христос дважды цитирует в Евангелии от Матфея (9, 13; 12, 7). Данный пример — один из многих, с помощью которых можно убедиться в том, что хотя Ямнийская школа не упоминается в Новом Завете, однако перекличку (как и скрытую полемику христиан, точнее, иудео-христиан), в Палестине тех лет с выжившим после разгрома восстания иудаизмом можно услышать в Писаниях Нового Завета, прежде всего в Евангелии от Матфея — Евангелии, написанном для христиан из иудеев (иудео-христиан). С одной стороны, мы встречаем здесь Иисусово толкование Закона, в чем-то созвучное толкованию некоторых видных иудейских учителей (см. выше о Гилелле). С другой стороны, именно в Евангелии от Матфея приводится обличительная речь Иисуса Христа против книжников и фарисеев (Мф. 23). Христос противопоставляет христианскую молитву иудейской (6, 5-6) и вообще призывает, чтобы праведность христиан превзошла праведность книжников и фарисеев (5, 20). «Иго», которое Он предлагает — легко (11, 30). Он учит «как власть имеющий, а не как книжники и фарисеи» (Мф. 7, 29).

В книгах Нового Завета мы черпаем апостольские свидетельства об Иисусе Христе, и в них мы находим основание для веры в Него как в воплотившегося Сына Божия, Господа и Спасителя. Их церковная канонизация, то есть отбор из многих христианских и псевдохристианских писаний, была процессом, который занял время. Об истории формирования новозаветного канона будет сказано ниже (см. § 26). Но сам по себе факт такой работы уже свидетельствует о том, какое значение христиане с самого начала придавали аутентичности, то есть соответствию первоначальной апостольской проповеди тому, что написано в этих книгах.

Коль скоро речь шла о воплощенном или, по еще более точному выражению святых отцов эпохи первых Вселенских соборов, вочеловечившемся Сыне Божием, важно было сохранить не только апостольскую весть о том, что «Иисус есть Христос, Сын Божий» (Ин. 20, 31), но и ценные сведения о Его человечестве, о Его историчности и неповторимости, свойственных любой человеческой личности. Ведь этим дорожили прежде всего все те же апостолы — ученики Христовы. Именно поэтому они подчеркнуто настаивали на подлинности, «осязаемости» своего свидетельства (ср. 1 Ин. 1, 1), тем более, что их главная новость о том, что «Слово стало плотью» (Ин. 1, 14) уже тогда, во времена апостолов, ставилась под сомнение всевозможными разновидностями докетических учений, всячески отрицавших «плотской», «материальный» фактор жизни Иисуса Христа