Фантазия фантазией, но заниматься любовью с Майклом – дело нелегкое. Начну с того – пусть это и несправедливо с моей стороны, – что одними приготовлениями он способен вывести женщину из соответствующего настроения. Прежде чем раздеться, Майкл всегда молится. Интересно бы знать – о чем?
Первый муж Алиеноры Аквитанской, французский король Людовик VII, был воспитан монахом и сделался королем лишь благодаря стечению обстоятельств. В романе отца об Алиеноре есть длинный ее внутренний монолог. Королева жалуется на необходимость заниматься любовью «посреди торжественного благочестия, под грубыми тканями цистерцианцев» [члены католического монашеского ордена, основанного в 1098 году]. Ей хотелось веселья и смеха в постели, откровенных бесед, пыла и страсти. Вполне могу понять, почему она развелась с Людовиком и вышла за Генриха Плантагенета.
Итак, я беременна и, надеюсь, мальчишкой, который внесет генетическое разнообразие в нашу наследственность. Это была настоящая битва, и плоды ее, похоже, не стоят потраченных усилий. Из-за моего желания родить ребенка от Майкла Ричард оставил нас, а Майкл, по крайней мере на время, перестал быть мне близким другом и спутником, каким был в первые годы нашего пребывания на Раме. За свой успех я заплатила. Теперь остается надеяться, что этот космический корабль действительно куда-нибудь прилетит.
1 марта 2206 года
Я повторила частичное исследование генома, чтобы проверить предварительные результаты. Увы, сомнений не остается: наш нерожденный мальчик наделен синдромом Уиттингэма. К счастью, других распознаваемых дефектов не обнаружено, но и этот достаточно плох.
Оставшись наедине с Майклом после завтрака, я познакомила его с результатами. Сперва он не понял, что я хочу сказать, но на слова «умственно отсталый» отреагировал моментально. Я просто видела, как ему представляется ребенок, абсолютно не способный позаботиться о себе. Беспокойство его отчасти уменьшилось, когда я пояснила, что синдром Уиттингэма всего лишь характеризуется неспособностью к обучению, незначительным нарушением правильного хода электрохимических процессов в мозгу.
Я заподозрила наличие синдрома уже после первого генетического анализа, но, поскольку результаты допускали двоякое толкование, ничего не сказала Майклу. Прежде чем взять вторую пробу амниотической жидкости, я хотела выяснить все, что известно об этом заболевании. К несчастью, краткий очерк в моей сокращенной медицинской энциклопедии не мог удовлетворить меня.
