Рипли отвернулась, злясь на него и на себя.
– Не соблюдая карантин, ты подвергаешь опасности жизнь каждого из нас, а не только Кейна.
Эш продолжал заниматься компьютером. Он разговаривал, не отворачивая лица от экрана.
– Ты думаешь, мне легко было принять это решение? Я нарушил закон о карантине и правила обращения с чужими формами жизни ради того, чтобы спасти жизнь человеку. Может быть, я должен был оставить его умирать снаружи. Может быть, я подверг опасности жизнь остальных членов экипажа. Но я твердо знаю одно: все правила составляются в тиши и комфорте кабинетов, а совсем не там, где эти правила приходится применять. В чрезвычайных ситуациях мы должны полагаться в первую очередь на собственный разум и чувства. Что я и сделал. До сих пор существо не проявило агрессивности ни к кому из нас. Правда, ситуация может измениться, но тогда ему придется иметь дело с подготовленной группой из шести человек, а не с единственным ничего не подозревающим человеком, бредущим наугад в подвале инопланетного звездолета. Я учел все это.
Его пальцы быстро бегали по консоли.
– Твои собственные чувства - это твое личное дело. Я их не обсуждаю, - Рипли встала. - Я только говорю о том, что ты не имеешь права навязывать их всем остальным. Может быть, мы не хотим рисковать…
– Сейчас это уже не имеет значения. Кейн на борту.., и жив. Такова реальность, и с этим уже ничего не поделаешь.
– Это твоя официальная позиция? Она расходится с предписаниями.
– Ты повторяешься, Рипли. Зачем? Чтобы спровоцировать меня? Я сам сделал в журнале запись о своих действиях, готов отвечать за них перед Компанией и подчинюсь любому решению, которое она примет в отношении меня. Да, это моя официальная позиция. Не забывай, что важнейшей задачей науки является защита и улучшение человеческой жизни.
– Да, но твои представления о том, что улучшает жизнь человека, могут сильно отличаться от представлений других "людей.
По какой-то причине эти слова заставили Эша резко обернуться и посмотреть на Рипли, тогда как все прочие, более колкие намеки, оставляли его до сих пор равнодушным.
– Я отношусь к своим обязанностям так же серьезно, как ты к своим. Тебе этого должно быть достаточно. А теперь хватит, я устал от этого разговора. Если у тебя есть какие-то претензии - можешь обсудить их с Далласом. А если нет, - он опять повернулся к своим приборам, - занимайся своим делом, а я займусь своим.
Она коротко кивнула и вышла в коридор, все еще неудовлетворенная и не понимающая причин этого. Слова Эша звучали убедительно, с ними было трудно спорить. Но ее беспокоило не это.
