Гилберту Снуку, со своей стороны, не приходилось сомневаться в реальности Планеты Торнтона. Он видел ее бледно-голубое слепое лицо и ощутил, как рушится вся его жизнь.
В его новой карьере в республике Баранди, существующей всего девять лет, многое было ему не по душе, хотя справедливости ради он признавал, что большинство трудностей создал себе сам. Первая возможность для этого представилась через какую-то минуту после того, как истребитель «скайвип» совершил посадку на главном военном аэродроме Баранди, располагавшемся на северном берегу озера Виктория.
После коротких переговоров на местной волне лейтенант Чарлтон договорился о благоприятном приеме для себя. А когда внизу поняли, что он преподносит в дар Баранди боевой самолет, предназначенный для карательных операций, плюс свои услуги в качестве пилота, прием вырос до размеров миниатюрной государственной церемонии с присутствием нескольких высокопоставленных офицеров и их жен.
Запоздалое открытие алмазов в западной Кении резко обострило идущий в этом регионе процесс дробления стран мелкими сепаратистскими группировками. Сильное централизованное управление тем временем становилось все проблематичнее. Баранди, одно из крохотных новых государств, образовавшихся в этом регионе, существовало, как и все остальные, на грани законного признания, и там готовы были принять любую боевую технику, которая помогла бы республике укрепиться. Поэтому прием происходил в атмосфере самопоздравлений и веселья среди группы высокопоставленных лиц, собравшихся поприветствовать своих благодетелей, спустившихся с северных небес.
К несчастью, Снук испортил торжество. Едва оказавшись на земле, он набросился на Чарлтона, и врезал ему так, как он никогда никого не бил. Если бы ему хотелось просто лишить Чарлтона сознания, он бы, наверное, ударил его в солнечное сплетение или в подбородок, но Снука охватило ошеломляющее желание оставить пилоту след на физиономии, и он врезал ему прямо по переносице. В результате Чарлтон заполучил два черных пятна вокруг глаз, как у гималайского медведя, и чудовищно распухший нос, что в значительной степени подпортило образ молодого привлекательного воздухоплавателя.
Это произошло почти три года назад, но в те дни, когда на душе у Снука скребли кошки, воспоминание о том, как первая неделя светской деятельности Чарлтона в приютившей его стране была начисто загублена безобразными синяками на физиономии, помогало ему справиться с тоской.
