Это было как болезненно и страшно, так и столь волнующе.
И он почти ничего не помнил, из того, что случилось с ним после этого.
Образы и ощущения - это все, что осталось с ним с того дня, как он превратился в ворона.
Стиви Рей сопровождала его от глубоких подземных туннелей до ближайшего дерева у склада - то, которое не так давно укрыло их от обжигающего солнца.
- Теперь возвращайся во внутрь. Рассвет наступает, - сказал он ей, нежно касаясь щеки.
- Я не хочу оставлять тебя, - сказала она, обвивая его руками и прижимаясь ближе.
Он только на мгновенье позволил себе вернуться в объятия, а затем аккуратно убрал ее руки, которые обвивались вокруг него, и решительно подвел ее обратно к полумраку входа в подвал.
- Спускайся. Ты устала. Тебе нужно поспать.
- Я буду смотреть пока ты, ну-у, понимаешь... Птица.
Она прошептала последнюю часть, словно если не произносить этого , что-то изменится, чтобы это ни было. Возможно это было глупо, но заставляло его улыбаться.
- Не имеет значения, скажешь ты это или нет. Это все равно произойдет.
Она вздохнула.
- Я знаю. Но все равно не хочу оставлять тебя. - Стиви Рей рванулась вперед, на встречу солнечному утру, и взяла его руку.
- Я хочу, чтобы ты знал, что я здесь ради тебя.
- Я не верю, что птица много знает о человеческом мире, - сказал он, потому что не знал, что еще сказать.
- Ты же не собираешся быть любой птицей. Ты собираешся превратиться в ворона. И я не человек. Я вампир. Красная. Плюс, если я не останусь здесь, как ты узнаешь куда вернуться?
Он услышал как она всхлипнула от душивших ее рыданий, что больно кольнуло его сердце.
Рефаим поцеловал ее руку.
- Я буду знать. Клянусь. Я всегда смогу найти дорогу домой к тебе. - Он был готов слегка подтолкнуть ее ко входу в подвал, когда тошнотворная боль пробрала все его тело.
Оглядываясь назад он понял, чего ему следовало бы ожидать. Как могло пройти безболезненно изменение формы из человека в ворона? Но Стиви Рей была его миром - простым, но полным счастья - брать ее на руки, целовать ее, держать ее еще ближе...
В своё свободное время он не размышлял о звере.
По крайней мере, в следующий раз он будет готов.
Боль пронзила его. Он слышал, как крик Стиви Рей вторил эхом его собственному. Его последней человеческой мыслью было беспокойство за нее. Его последнее человеческое воспоминание - ее плач и покачивание головой взад и вперед. Она потянулась к нему, как только животное полностью поменялось местами с человеком. Он вспомнил, расправляя свои крылья, словно потянулся после заточения в крошечной могиле. Или в клетке. И полет.
