Он плакал от любви, и я с Ним
Он плакал от радости, и я с Ним
Я видел Любимого в Духе
Он был Один, но Три
Один в Трех, Три в Одном
Отец и Сын и Святой Дух
Три Лица в одном Естестве
Три Лица, но Один в Любви
Каждое изливало мне любовь других
Каждое сообщало имя других
В Духе чрез Сына я принял любовь Отца
В Нем я был в Церкви, в Церкви святой
В Его Церкви я был в Нем
В Церкви я был Его телом, Его церковью
Добрый Пастырь не бросил меня
когда отыскал
Он в Церковь святую привел меня
в нем я — в Церкви Его святой
в Церкви христианином стал
Ныне отпущаеши раба Твоего, Владыко,
по глаголу Твоему с миром.
Яко видеста очи мои спасение Твое
еже уготовал еси пред лицом всех людей,
свет во откровение языков
и славу людей Твоих Израиля! (Лк. 2:29–33)
Внезапно я как будто взлетел
словно голубь, возвращающийся в гнездо
и вот я в небе над синайским монастырем
словно голубь, созерцаю его с высоты
О, Христова невеста, Святая Екатерина
что доброго совершил я тебе
что ты так милостива ко мне?
не могу припомнить ничего!
Господь оставил меня
не сразу, не насовсем
Он царской печатью запечатал сердце мое
оставил в моем сердце залог
ни одна сила не ступит в него
не воцарится там никогда
Я знаю, что не умру
Ибо Он разделил со мной Свою жизнь
не умру, даже когда умру
покуда я пребываю в Нем.
На следующее утро я проснулся под дивное пение птиц. Я чувствовал себя царем, которому принадлежит вся Вселенная. Все засияло новыми красками, все радовало — солнце, воздух, море, птицы, деревья, незнакомые люди. Во всем я видел Христа, Его красоту. Я смотрел на солнце над Коринфским заливом и радовался при мысли, что Создатель всей этой красоты — мой личный Друг. Я видел, что все хорошо весьма (Быт. 1:31).
Было около восьми утра. Я побежал к монаху и разбудил его. Он взглянул на меня и сказал: «По твоему лицу я вижу: с тобой произошло что–то особенное!». Теперь я любил монаха еще сильнее, чем прежде, ведь он — друг моего возлюбленного Друга, слуга того же Господина, которому я хочу служить. Мои личные отношения с Богом привели к тому, что у нас с монахом укрепилась духовная связь. Кроме того, я очень привязался к Евгении. Сердце мое трепетало при мысли о крещении. Я стремился к нему всем сердцем моим, и всею душою моею, и всею крепостию моею, и всем разумением моим (Лк. 10:27).
Однако и теперь лукавый по–прежнему смущал меня. У него было время отвратить меня от единения с Христом, поскольку я еще не покрестился. Вновь я вспомнил ужасное видение, которое было у меня за три месяца до этого — разъяренный человек, который кричал: «Не смей вступать в таинство!». Сон ужасно пугал меня, я понимал только, что он связан с моим желанием креститься.
