Однако как эта религия так быстро распространилась бы по миру, если она не была самой лучшей? Как и чьей властью она сумела обратить столько народов? Почему иранцы, самый древний и культурный народ в этой части света, приняли ислам? Я думал: наверняка в нем есть что–то замечательное, чего я не вижу по собственным несовершенству и незрелости, может быть, это я духовно слеп и не могу охватить истинности ислама.
Шли месяцы, но загадка оставалась. Как ни убеждал я себя, что ислам — истинная религия от Бога, ничего не получалось. Я молился, чтобы Господь открыл мои глаза, но свидетельства против ислама, почерпнутые из него самого, не позволяли мне уверовать.
В 1990 году я попал беженцем в Норвегию. Меня приняли в городке Вольда на западном побережье, в фюльке (провинции) Мёре–ог–Ромсдаль. Это очаровательный городок в одном из красивейших мест мира, на берегу Атлантического океана, в окружении зеленых холмов и величавых гор. Мне нужны были покой и уединение, чтобы разобраться в себе; Вольда с его пятью тысячами жителей, которые редко выходят на улицы, подходил как нельзя лучше. Кроме того, я хотел продолжить образование; в Вольде, где есть университет и педагогический институт, для этого были все условия.
Вскоре после приезда ко мне постучал мальчик по имени Рейдар — один из тех добрых людей, которые старались приветить беженцев. Я пригласил его в дом, и Рейдар подарил мне карманное Евангелие. Оно было на норвежском, но с английским переводом. Так я впервые встретился с Евангелием и, начав читать, не смог оторваться. Для меня это был не философский труд и не художественное произведение, а Книга Жизни. Она повествовала о жизни, речениях и деяниях Христа словами, которые были обращены не столько к рассудку, сколько к сердцу. В моей жизни наступил перелом.
Евангельский Иисус оказался совсем не таким, каким я знал Его из Корана и суфийских писаний. Исламская духовная литература изображает Иисуса хоть и одним из посланцев Божьих, но все же обычным человеком (Коран, 3:59; 3:84). Идея о том, что Он — Бог и Сын Божий, начисто отвергается исламом как кощунственная (там же, 4:171; 5:17; 5:72). В Евангелии Он — Сын Божий и Бог. Христианский Бог, в отличие от Аллаха — конкретная личность. В Христе Господь явил себя нам как конкретная личность. Бог Корана — создатель всего сущего, но больше нам о Нем практически ничего не известно. Бог в исламе не является личностью, поэтому человеку невозможно к Нему подступиться. В Евангелии меня сильнее всего потрясло отношение к Богу как к личности. То, к чему стремилась моя душа и чего я не находил в исламе — Бог, с которым можно установить личную связь. Я — личность и могу установить связь с Богом, только если Он тоже является личностью. Если евангелисты правы, и Бог действительно воплотился в Иисусе, значит, возможны личные отношения между человеком и Богом. У меня появилась надежда.
