Сразу после просмотра «Клопа» и разговора с исполнителями мы с Григуром (так ласково обзывали Гуревича артисты его театра) прямо в зале занялись сочинением «Клопиного» оформления. Он вспомнил свою работу в 1920—1930-е годы в ТРАМе — Театре рабочей молодежи, самом формалистическом театре города, а я все школы и направления в изобразиловке 1920—1930-х годов вместе с Малевичем, супрематистами и «Окнами РОСТА». И к двенадцати ночи, когда в зал зашли пожарники с вопросом, долго ли мы будем жечь свет, мы с режиссером уже имели основные идеи решения пространства пьесы Маяковского.
К утру необходимо подготовить все чертежи, планировки, боковые разрезы в масштабе, определить наименования материалов, рассчитать их количество на одежду сцены, половик, декорационную установку, составить монтировочную ведомость на все виды работ, сделать выкраску кулис, падуг, половика, задников и отдать лихому человеку для отоваривания и запуска оформления в мастерских. Пришлось не спать ночь.
Декорационное решение «Клопа», одобренное Григуром, представляло собой большой супрематический кукольный театр, состоящий из трех планов разновеликих ширм (между ними на подвижных мольбертах поднимались элементы картин) и трех планов кулис и падуг, выкрашенных в открытые цвета «Окон РОСТА». Ежели первый план соответствовал прямоугольному зеркалу сцены, то третий план представлял квадрат. Детали декорации вроде «Машины Времени» и клетки Присыпкина поднимались из-за ширм штанкетами. Этот прием позволял мгновенно менять картины на глазах у зрителей. Спектакль мог идти без остановок. Проще не придумать.
Постановочной бригаде в Кремлевском театре на все про все давался всего один день: утром с 7:00 до 9:30 монтировка декораций, с 9:30 до 12:00 световая репетиция, с 12:30 до 14:30–15:00 прогон, в 16:00 конкурсный просмотр, затем банкет и отъезд домой. Вот такое суровое «меню» нас ожидало. Мой супрематизм имел смысл, ежели его «товарный вид» будет абсолютен, то есть вся одежда сцены и задники фона из зала смотрятся ровными плоскостями, идеально выкрашенными в яркие цвета. Таким требованиям соответствовал плотный натуральный шелк: во-первых, хорошо окрашивается в любой цвет, смятый при перевозке быстро растягивается металлической трубой, вставленной в карман, и образует гладкую поверхность. Самый плотный крепкий шелк в нашей стране в ту пору — парашютный. Из-за атомной цены, да еще в таком количестве, которое нам необходимо, для театров он был недоступен. Кроме того — принадлежал армии.
