Оле не приходит в обеденный перерыв. У него своих дел довольно. Не такая уж он важная птица, этот Антон.
Лесопильщик — тот является вовремя, хотя его и не звали. За зеленую ленточку на его шляпе заткнуто перышко сойки. Лицо изрезано сабельными шрамами — памятка студенческих лет. Эти следы ранений кажутся бледными в утреннем свете.
— Тебе чего?
Лесопильщику надо поговорить с Антоном.
— Secret, you understand?[24]
— В чем дело?
— Дело в бегстве лесничего Флункера и так далее.
Лесничий Флункер сбежал. Рамшу, надо думать, лучше, чем Антону, известно, почему.
Лесопильщик готовится произнести речь.
— Тебя сюда не звали, — говорит Антон; он уже заметил подходящего Оле.
До сих пор лесопильщику не приходилось жаловаться на неуважительное к себе отношение в деревне. Он весь дрожит от ярости.
— Ты будешь говорить со мной! Я подожду!
Антону плевать на разъяренного лесопильщика. Они с Оле отходят за пригорок. Стоят на остекленелой от мороза траве. Оле улыбается. Антон, сосновая шишка, напускает на себя важность.
Слова, которыми они обмениваются, пламенеют на ветру.
— Что это выдумала твоя Аннгрет? Зачем вам бык?
— Ведь женщина должна о ком-нибудь заботиться.
— Возьмите ребенка!
— Аннгрет не хочет.
Некоторое время разговор вращается по кругу.
Лесопильщик тем временем беседует с рабочими.
— Хорош лес!
— Хорош.
— Строительный лес?
— Строительный, верно.
— Стволы как свечки!
— Стволы что твой столб.
Непринужденного разговора что-то не получается. Лесопильщик достает из кармана бутылочку и сигары.
Разговор становится оживленнее.
— Я, пожалуй, присяду на минуту-другую, — говорит Рамш.
— Сделайте одолжение! — Мампе Горемыка, ни от чего не отказчик, бездельник, пьянчужка, отодвигает в сторону Антонов обед.
Лесопильщик отпивает глоток и передает бутылку другим.
— Please.[25]
Он всматривается в деревья. Он помешан на деревьях, деревья — его жизнь.
— Сейчас что — черед вот этой сосне-великанше или нет?
— Сейчас ее не станет, видишь, пила уже засела в ней.
Лесопильщик встает и любуется сосной. Возвращается, опять садится, но сначала подальше отодвигает в сторону Антонов термос и рюкзак. Видно, боится наступить на его обед.
— Ваше здоровье! Пейте же, пейте!
Разговор за пригорком приутих. У Антона засмоленный лоб весь пошел складками.
— Ну так как же камень мудрости?
В воздухе запахло грозой. Оле силится наскрести побольше отговорок. Еще вопрос, разрешается ли то, чего хочет Антон.
Антон — преобразователь по натуре, он не умеет дожидаться указаний.
