Однако ж как же быть? А вот как: надобно все это запрещенное повыбросить прежде, чем придется проходить мытарства. Выбрасывается же оно покаянием, отвращением от греха и оплакиванием его. Сильна и молитва Церкви, сопутствующая отходящим, сильней ее нет ничего на земле для душ христианских. Но чтоб она оказала спасительное действие над тем или другим, надобно, чтобы в том и другом было нечто, к чему бы она могла привиться, чтобы, сочетавшись чрез то с душою, могла она потом пускать из души отражающие и поражающие стрелы на нападающих врагов. Что ж это за нечто? Полнее бы - вера, любовию споспешествуема, но если нет этого, то покаянные чувства по вере в Господа.
Многими скорбми, сказал Господь, подобает внити в Царствие (Деян.14:22). То же самое было одним из пунктов и апостольской проповеди.
Что удивительного! Если мир построен по идее Креста, если печати мировых событий отверзает Агнец закланный (см. Апок.5;6), то иначе тому и быть нельзя. Прискорбность должна составлять и составляет отличительную черту истинного пути жизни. Дивиться после сего надобно не тому, что есть скорби, а тому, что бывают еще светлые дни. Можно даже сказать, что последние есть случайность, что они посылаются Богом только для поддержания надежды на светлое будущее, чтобы мы не впали в отчаяние.
Что ж делают утешники? Строят столп вавилонский на трясине, выходят на войну, думая плясать и утешаться под стрелами врагов.
Говорят, знание яснее, а вера примрачна. А на деле выходит не так: для веры все светло, для знания все тьма. О духовной жизни и говорить уж нечего: тут для знания все темно, от начала до конца. И в общем-то течении жизни только вера ясно все видит, а знание распложает лишь вопросы, не решая их.
"Ведение, - говорит святой Исаак Сирианин, - противно вере. Вера во всем, что к ней относится, разрывает узы законов ведения. Ведение не имеет сил делать что-либо без разъяснения и исследования - возможно ли быть тому, о чем помышляешь и чего хочешь. А вера требует одного чистого и простого образа мыслей, далекого от всякого ухищрения и изыскания способов. Дом веры есть младенческое понимание и простое сердце. Ведение же ставит сети простоте сердца и понятий и противится ей. Ведение есть устав естества, сохраняющий его во всех стадиях, а вера совершает шествие свое выше естества. Ведение сопровождается страхом, вера - надеждою. В какой мере человек водится способами ведения, в той же мере связуется страхом, от которого не может освободиться. А кто последует вере, тот вскоре делается свободен и самовластен и, как сын Божий, всем пользуется свободно и самовластно. Эти способы ведения пять тысяч лет, или несколько меньше, или свыше того, управляли миром, а человек не мог поднять главы своей от земли и сознать силу Творца своего, пока не воссияла вера наша и не освободила нас от тьмы земного делания и суетного подчинения, при бесплодном парении ума. А между тем и теперь, когда мы нашли невозмутимое море и неоскудевающее сокровище, снова вожделеваем уклониться к скудным источникам. Нет ведения, которое не было бы скудным, как бы много оно ни обогатилось, а сокровищ веры не вмещает ни земля, ни небо" (слово 25).
