На вокзале они первым делом отыскали санитарный поезд. Вокруг клубилась толпа. Все говорили, что это последний эшелон на запад, в Брянск, название этого города было у всех на устах. Они взяли один из санитарных вагонов штурмом. Им было не привыкать. Санитары приняли майора Фрике. Только посмотрели на их лица — и приняли. Даже нашли для майора свободную полку. Когда они собрались уходить, майор задержал Юргена.
— Ты прошел испытание, рядовой Вольф, — сказал он.
— Да плевать я хотел на ваше испытание, — ответил Юрген. Уж коли на «ты», так начистоту. — У меня свое испытание. Мне бы с ним разобраться.
— Ты разберешься. А я подам рапорт.
— Выздоравливайте, майор, — так ответил на это Юрген.
Лейтенант Россель отправился в комендатуру, прояснять их дальнейшую судьбу, а они расположились на вокзальной площади. Сняли ранцы, положили их на грязный асфальт у стены вокзала, расстелили плащ–палатки и улеглись на них. Их головы ударились о ранцы с глухим стуком. Они этого не почувствовали. Они уже спали.
Юргена мучили кошмары. «Я — главный сталинский орган», — кричал майор Яхвин и испускал из глаз яркие ракеты. «Я — Каримов! Я — Абдуллаев!» — кричали по очереди два одинаковых болванчика на детской игрушке–качелях. Шевелился клубок змей. «У–у–у, кулачка недобитая!» — шипели они. Широко улыбался русский солдат Павел. «Как обычно!» — говорил он и подмигивал. И раз за разом падал скромненький синий платочек, вновь и вновь обнажая не опущенные девичьи плечи, а разрушенный взрывом госпиталь.
«Иваны идут! Прорвались! Танки! Прут стеной! Иваны!!!» — неслось со всех сторон.
Кошмарный сон перешел в кошмарную явь. Юрген сел и замотал головой, пытаясь выгнать из нее этот крик: «Иваны идут!» Но он настойчиво лез обратно в уши. Это кричали пробегавшие мимо них немолодые солдаты в мешковато сидящей форме, обозники или писари. Это повторяли раненые, ковылявшие к дверям вокзала в надежде попасть в последний эшелон. Это в ужасе твердили даже штабные офицеры в новенькой, с иголочки, форме, никогда, наверно, не нюхавшие запах пороха и крови.
— Вот черт! — услышал Юрген привычный возглас Красавчика.
А Брейтгаупт лишь еще пуще захрапел, ему все было нипочем, он реагировал только на команду «Подъем!».
— Подъем! — сказал Юрген, и Брейтгаупт немедленно сел, поводя вокруг очумелыми со сна глазами.
На вокзальную площадь въехал легковой «Опель» с откинутым верхом. С заднего сиденья поднялся и вытянулся во весь рост генерал с рукой на черной перевязи.
